в концепции данилевского и тойнби человеческая история предстает как
Теории Н.Я. Данилевского, Тойнби, Шпенглера.
Русский философ Николай Яковлевич Данилевский (1822–1855) в книге «Россия и Европа» (1868) предпренимает попытку отойти от деления истории на «древнюю», «среднюю» и «новую», вводится новая единица измерения – культурно-исторический тип.
Историю Данилевский воспринимает как существование обособленных локальных «культурно-исторических типов» (цивилизаций). Они находятся в непрерывной борьбе друг с другом и внешней средой. Они проходят стадии возмужания, дряхления и гибели.
Культурно-исторический тип, по Данилевскому, эволюционирует от этнографического состояния к государственному и от него к цивилизации.
10 культурно-исторических типов (египетский, иранский, древнесемитский, китайский, индийский, еврейский, греческий, римский, новосемитский, или аравийский, романо-германский, илиевропейский)
Цикл развития каждого типа составляет около 1500 лет.
Культурно-исторические типы находятся в обособленном состоянии и не скрещиваются между собой. Они различаются степенью развитости одного из четырех основных направлений деятельности (религиозного, политического, научно-художественного, нравственно-социально-экономического). В рамках всего человечества отсутствует единая система норм и ценностей. Отвергается взгляд на историю как на единый преемственный процесс. Если совершается взаимовлияние культур, то происходит нарушение естественного хода развития типов.
Развитие культуры следует понимать, как процесс выделения духовного, человеческого начала из природной стихии
Близки к идеям Данилевского философские построения немецкого математика Освальда Шпенглера (1880–1936), которые нашли отражение в его книге «Закат Европы» (1914).
Им также отрицается идея единства человеческой истории, которая представляет собой процесс смены независимых великих культур.
Каждая культура у Шпенглера – это одно из возможных решений проблем человечества, каждая культура возникает в результате «пульсации жизни» как «вызов-ответ», в результате чего появляются локальные замкнутые культуры.
Культуры имеют 3 стадии развития: зарождение, расцвет, упадок (цивилизация).
Цивилизация приводит к упадку всех духовных сил: вместо поэзии, музыки, философиина первое место выступаютвоенное дело, политика, бухгалтерия. На первом месте оказываются прикладные науки.
У каждой культуры есть своя душа. Каждая культура непроникаема, между ними не существует никаких контактов, взаимовлияний.
8 локальных культур (египетскую, китайскую, индийскую, вавилонскую, греко-римскую (апполоновскую), майя, византийско-арабскую (магическую), западно-европейскую (фаустовскую) – современный ему тип культуры). Отмечал, что зарождаются признаки русского типа культуры.
Единственное что может спасти западноевропейскую культуру – утверждение сильной власти, которая сможет устранить противоречия. Заслуга Шпенглера: подверг критике идеи европоцентризма, однако, отверг взаимовлияние, единство человеческой истории.
Продолжателем линии Данилевского и Шпенглера является английский культуролог Арнольд Тойнби (1889–1975). Объектом исследования выступают общества, имеющие как в пространстве, так и во времени протяженность большую нежели национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».
В своем развитии локальные цивилизации проходят 4 стадии: генезис (возникновение), рост, надлом, падение. Время существования культуры предопределить не возможно.
Рассматривает 21 развившихся цивилизаций: западную, 2 православных (русскую и византийскую), иранскую, арабскую, индийскую, 2 дальневосточные, античную, сирийскую, цивилизацию Инда, китайскую, минойскую, шумерскую, хеттскую, вавилонскую, андскую, мексиканскую, юкатанскую, майя, египетскую.
Понятие остановившихся в своем развитии цивилизаций (эскимосская, оттоманская) и мертворожденных (5) – скандинавская, ирландская и др.
На сегодня в соответствии с подходом Тойнби параллельно существуют следующие цивилизации:
В основе развития культуры, по мнению философа, находится развитие религии.
Концепции цикличного развития культуры и цивилизации (М.Данилевский, О.Шпенглер, А.Дж.Тойнби, П.Сорокин и др.)
Культурно-историческая школа, развивающая теорию цивилизаций, начала формироваться во второй половине XIX в. Крупным координационным центром этой школы стало Международное общество по сравнительному изучению цивилизаций, организатором которого были А. Тойнби, П. Сорокин и А. Кребер (1861 г., Зальцбург). Одним из основоположников культурно-исторической школы по праву считают русского ученого Н. Данилевского (1822-1885), работа которого «Россия и Европа» вышла в свет в 1869 г.
Н. Данилевский полагал, что любые народы, говорящие на одном языке или принадлежащие к одной языковой группе, могут стать «культурно-историческим типом», если они духовно способны к историческому развитию. Однако цивилизация достигает своего полного расцвета только если ее «этнографический материал» разнообразен и она обладает политической независимостью.
Каждый культурно-исторический тип проходит определенные ступени или фазисы эволюции. Н. Данилевский проводит аналогию с жизненным циклом растений, животных и человека. По его мнению, все культурно-исторические типы и народы, их составляющие, «нарождаются, достигают различных степеней развития, стареют, дряхлеют и умирают».
Внутренняя эволюция каждой цивилизации подчинена логике ее взаимодействия с другими социально-историческими типами. Здесь проявляются многообразные факторы: исторические инстинкты (симпатии и антипатии народов, датируемые доисторическими, этнографическими периодами их развития), естественное честолюбие (или склонность каждой из цивилизаций расширять просторы своей деятельности и влияния); высшие нравственные начала, направляющие жизненную энергию культурно-исторических типов; исторически сформировавшиеся формы зависимости между ними; особенности исторической судьбы.
О. Шпенглер называет восемь великих культур: египетскую, вавилонскую, индийскую, китайскую, аполлоновскую (греко-римскую), арабскую (магическую), мексиканскую, западную (фаустовскую). Он указывает на возможность появления великой русской культуры.
Концепции Данилевского, Шпенглера и Тойнби были неоднозначно встречены научным сообществом. Хотя их труды и считаются фундаментальными работами в области изучения истории цивилизаций, их теоретические разработки встретили серьёзную критику. Одним из наиболее последовательных критиков цивилизационной теории выступил русско-американский социолог Питирим Сорокин, который указал, что «самая серьезная ошибка этих теорий состоит в смешении культурных систем с социальными системами (группами), в том, что название „цивилизация“ дается существенно различным социальным группам и их общим культурам — то этническим, то религиозным, то государственным, то территориальным, то различным многофакторным группам, а то даже конгломерату различных обществ с присущими им совокупными культурами», в результате чего ни Тойнби, ни его предшественники не смогли назвать главные критерии вычленения цивилизаций, ровно как и их точное количество.
Его теория существования суперсистем культуры — одна из наиболее оригинальных культурологических концепций XX в. Она изложена в четырехтомном труде «Социокультурная динамика» (1937—1941).
Сорокин рассматривает историческую действительность как целостное единство различных культурных систем. Подчеркивая своеобразие каждой культуры, философ вместе с тем акцентирует внимание не только на общих чертах в их исторической судьбе, но фиксирует единые и неизменные тенденции, идеи, проблемы, составляющие то, что определяет содержание каждой культуры и выражает ее главную ценность, которая,в свою очередь, является «основой и фундаментом всякой культуры».
Сорокин подчеркивает, что в «чистом виде» в конкретном обществе идеациональная и чувственная суперсистемы культуры никогда полностью не реализуются.
1. Цивилизационные концепции а. Тойнби, н.Я. Данилевского, о. Шпенглера
В конце XIX века в мировой культурологической науке необычайно популярна была концепция локальных цивилизаций, родоначальником которой стал русский учёный Н.Я.Данилевский. В этой концепции разрабатывается идея неповторимости исторических явлений.
Так же как и биологические особи, они проходят стадии зарождения, расцвета и гибели. Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя и подвергаются определенным культурным влияниям.
Каждый «культурно-исторический тип» проявляет себя в четырех сферах: 1) религиозной, 2) культурной, 3) политической и 4) социально-экономической. Их гармония говорит о совершенстве той или иной цивилизации.
Положительные аспекты: 1. необходимым условием расцвета культуры является политическая независимость. 2. Каждая цивилизация неповторима (Греческая цивилизация была созидательницей в эстетической области; семиты – в религиозной; римляне – в области права и государственного устройства)
1. Провозглашал имперскую идеологию; 2. Превозносил славянский культурно-исторический тип, призванный объединить во главе с Россией все славянские народы в противовес Европе, якобы вступившей в период упадка. 3. культурно-исторические типы замкнуты, автономны, независимы. Каждый из них развивает то начало, которое было заложено в особенностях его духовной природы и зависело от внешней среды.4 Отрицал существование единой мировой культуры,
Все народы были разделены Данилевским на 3 группы: позитивные творцы истории, которые сумели создать собственный культурно-исторический тип (египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, романо-германский, аравийский); негативные творцы истории (гунны, монголы, турки). Как “божий кнут” они секут дряхлеющие цивилизации;
— племена, которые не смогли создать собственный культурно-исторический тип. Они составляли этнографический материал для использования творческими народами с целью обогащения своих цивилизаций (прусы)
Культурологическая концепция О.Шпенглера.
Освальд Шпенглер (1880—1936) — немецкий философ и историк культуры, автор сенсационного в свое время труда «Закат Европы» (1921-1923).
Исследуя всемирную историю, Шпенглер отвергает схему деления ее на древний мир – Средние века – Новое время. Для него всемирная история – общая биография великих культур, а вся жизнь – бесконечное зарождение и гибель культур. Культуры рассматриваются им как организмы, каждый из которых обладает жесткой внутренней организацией, обособлен от других, подобных ему организмов и абсолютно неповторим. У каждой культуры, как и у человека, есть свое детство, юность, возмужалость и старость.
Он считается классиком цивилизационного подхода к истории, т.е. такого ее рассмотрения, когда историческими субъектами выступают не отдельные народы и государства, а их обширные многовековые конгломераты, объединенные общей, прежде всего духовной культурой.
В этом Шпенглер повторял Н.Я. Данилевского и так же, как он, был одним из самых последовательных критиков европоцентризма и теории непрерывного прогресса человечества, считая Европу уже обреченным и умирающим его звеном.
Шпенглеру принадлежит и наиболее распространенная трактовка различий между понятиями «культура» и «цивилизация», подробно развитая им в книге «Закат Европы», где он рассматривает историю как чередование культур, каждая из которых представляется им в виде некоего «организма», спаянного внутренним единством и обособленного от других, подобных ему «организмов».
Существование общечеловеческой преемственности в культуре Шпенглер отрицает.
В истории человечества он выделяет 8 культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, византийско-исламскую, западноевропейскую и культуру майя в Центральной Америке. В качестве новой культуры, по Шпенглеру, грядет русско-сибирская культура. Ныне существует западноевропейская, которая клонится к закату, но зарождается новая, русско-сибирская (социалистическая), за которой – будущее.
Каждому культурному «организму» отмерен примерно тысячелетний срок существования, всякое глубинное и плодотворное взаимодействие между ними невозможно. Умирая, каждая культура вырождается в цивилизацию, переходит от творческого порыва к бесплодию, от развития к застою, от «души» к «интеллекту», от героических «деяний» к утилитарной работе. Такой переход для греко-римской культуры произошел, по Шпенглеру, в эпоху эллинизма (III—I века до н.э.), а для западноевропейской культуры в XIX ст. С наступлением цивилизации начинает преобладать массовая культура, художественное и литературное творчество теряет свое значение, уступая место бездуховному техницизму и спорту. В 20-е годы «Закат Европы», по аналогии с гибелью Римской империи, воспринимался как предсказание апокалипсиса, гибели западноевропейского общества под натиском новых «варваров» — революционных сил, надвигавшихся с Востока. История, как известно, не подтвердила пророчеств Шпенглера, а новой «русско-сибирской» культуры, под которой подразумевалось так называемое социалистическое общество, не получилось.
Теория круговорота цивилизаций А.Тойнби (1889—1975) – английский историк и социолог, автор 12-томного «Исследования истории» (1934—1961)
Тойнби выделил около 30 цивилизаций, отличающихся уникальными неповторимыми чертами. Причинами возникновения цивилизаций служили «вызовы» внешней среды. Каждая из цивилизаций проходила в своем развитии стадии возникновения, роста, надлома и распада. Внутренняя структура цивилизаций основывалась на функциональном членении на «творческое меньшинство», массы, «пролетариат»(он способен разрушить цивилизацию)
Его отличительные моменты от теории Шпенглера:
все известные культуры, питаемые мировыми религиями (христианством, исламом, буддизмом и др.), суть ветви одного человеческого «древа истории». Все они имеют тенденцию к единству, и каждая из них — его частица. Всемирно-историческое развитие предстает в виде движения от локальных культурных общностей к единой общечеловеческой культуре. У Ш культуры обособлены
В отличие от О. Шпенглера, выделявшего всего 8 «цивилизаций», Тойнби, опиравшийся на более широкие и современные исследования, насчитывал их от двух до трех десятков, позднее остановившись на тринадцати, получивших наиболее законченное развитие.
Слабые стороны цивилизационного подхода. Во-первых, не удалось выявить объективных критериев, по которым выделяются цивилизации. По этой причине их число сильно отличается у разных авторов, и возможны различные спекуляции (вплоть до сведения любого народа к особой цивилизации). Во-вторых, не верно отождествление цивилизаций с живыми организмами. Время существования цивилизаций различно, периоды взлета и упадка могут случаться неоднократно. В-третьих, причины генезиса и упадка разных цивилизаций различны.
Формационный подход В советской исторической науке наибольшее распространение получила схема пяти формаций (так называемая «пятичленка»), которая была разработана советскими учёными на основе произведений Маркса и Энгельса, в частности работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Фридриха Энгельса. Суть концепции заключалась в том, что любое человеческое общество проходит в своём развитии пять последовательных этапов — первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую формации. В одних концепциях формаций шесть — между первобытностью и рабовладением исследователи располагают «азиатский (политарный) способ производства» (Семенов; Коранашвили; Капустин; Нуреев и др.). В других формаций четыре — вместо рабовладения и феодализма «большая феодальная формация» (Кобищанов)). В настоящее время (2011 год) один из наиболее последовательных сторонников формационной теории остаётся Ю. И. Семёнов. формационная (эстафетно-формационную) концепция мировой истории, согласно которой, ни одно общество не обязано проходить все формации. Последние общества не проходят той стадии, на которой находились первые, не повторяют их движение. Выходя на магистраль человеческой истории, они сразу начинают движение с того места, на котором остановились ранее некогда передовые общества.
Цивилизация и культура+Культурно-исторические типы Данилевского, Шпенглера и Тойнби
ПЛАН
1. ЦИВИЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА
Цивилизация и культура – понятия тесно связанные друг с другом. В настоящее время в определённый уровень развития общества или общество, достигшее культурологии и других гуманитарных науках под цивилизацией чаще всего понимают определённого этапа в своем развитии. Подразумевается, что в первобытную эпоху истории человечества все народы, все племена еще не выработали те нормы общения, которые позже получили название цивилизационных норм. Примерно 5 тысяч лет назад в некоторых регионах Земли возникли цивилизации, то есть объединения людей, общество на качественно-новых принципах организации и общения.
В условиях цивилизации достигается высокий уровень развития культуры, создаются величайшие ценности и духовной, и материальной культуры. Проблеме соотношения культуры и цивилизации посвящено немало серьезнейших работ известных теоретиков культуры. Многие из них связывают ее с вопросами о судьбах культуры, цивилизации и даже всего человечества.
О. Шпенглер в своей книге «Закат Европы» сформировал свое понимание цивилизации. Для Шпенглера цивилизация – это такой тип развития общества, когда на смену эпохе творчества, воодушевления приходит этап закостенелости общества, этап оскуднения творчества, этап духовного опустошения. Творческий этап – это культура, которой на смену приходит цивилизация.
В рамках этой концепции получается, во-первых, что цивилизация означает омертвление культуры, а во-вторых, что цивилизация – переход не к лучшему, а к худшему состоянию общества.
Концепция Шпенглера стала широко известной, правда с ней больше полемизировали, чем соглашались. Например, великий гуманист А.Швейцер оценил теорию Шпенглера как попытку узаконить право на существование цивилизации, свободной от нравственных норм, цивилизации, свободной от гуманистических духовных принципов. По мнению Швейцера, распространение в обществе идеи о неизбежности бездушной механической цивилизации способно только внести в общество пессимизм и ослабить роль моральных факторов культуры. Н.Бердяев назвал ошибкой Шпенглера то, что тот придал «чисто хронологический смысл словам цивилизация и культура и увидел в них смену эпох». С точки зрения Бердяева, в эпоху цивилизации существует культура, как и в эпоху культуры существует цивилизация.
Следует заметить, что Бердяев и Швейцер считали различение культуры и цивилизации достаточно условным. Оба великих мыслителя указывали, что французские исследователи предпочитают слово «цивилизация» («civilisation»), а немецкое слово «культура» («Hochkultur», т.е. «высокая культура»), для обозначения примерно одних и тех же процессов.
Но большинство исследователей все же не сводят различие между культурой и цивилизацией к особенностями национальных языков. В большинстве научных и справочных изданий цивилизация понимается как определенная стадия развития общества, связанная с определенной культурой и имеющая ряд признаков, отличающих цивилизации от до цивилизованной стадии развития общества. Чаще всего выделяют следующие признаки цивилизации.
Наличие государства как определённой организации, управленческой структуры, координирующей хозяйственную, военную и некоторые другие сферы жизнедеятельности всего общества.
Наличие письменности, без которой затруднены многие виды управленческой и хозяйственной деятельности.
Наличие совокупности законов, правовых норм, пришедших на смену родовым обычаям. Система законов исходит из равной ответственности каждого жителя цивилизационного общества независимо от его родоплеменной принадлежности. С течением времени в цивилизациях приходят к письменной фиксации свода законов. Написанное право – отличительный признак цивилизованного общества. Обычаи – признак не цивилизационного общества. Следовательно, отсутствие чётких законов и норм – рудимент клановых, родовых отношений
Определенный уровень гуманизма. Даже в ранних цивилизациях, если там и не господствуют представления о праве каждого человека на жизнь и достоинство, то, как правило, в них не приемлют людоедства и человеческих жертвоприношений. Разумеется, и в современном цивилизационном обществе у каких-то людей с больной психикой или с преступными наклонностями есть побуждения к каннибализму или ритуальным кровавым действиям. Но общество в целом и законы не допускают варварских бесчеловечных действий.
Эти признаки цивилизации возникают не обязательно сразу все вместе. Какой-то может сформироваться в конкретных условиях позднее или раньше. Но отсутствие этих признаков ведёт к упадку определенного общества. Эти признаки обеспечивают минимум защищенности человека, обеспечивают эффективное использование способностей человека, а значит, обеспечивают эффективность хозяйственной и политической системы обеспечивает расцвет духовной культуры.
Обычно исследователи цивилизаций указывают на трудности их истолкования: сложность внутреннего состава каждой из цивилизаций; напряженную внутреннюю борьбу в рамках цивилизаций за господство над природными и людскими ресурсами; напряженную борьбу за гегемонию в символической сфере в виде идеологии и религии. Причем в такой борьбе враждующие группировки, коалиции и клики часто ищут внешней поддержки против собратьев по цивилизации, ищут пути самоутверждения в субцивилизационных раздорах. Материал для такого рода размышлений дают истории арабо-исламской цивилизации: индостанская, индонезийская XX в.
Фундаментализм чужд не только рационализму, но и традиционализму, поскольку он не приемлет традицию в ее исторической изменяемости и данности, пытается утвердить традицию как нечто харизматически измышленное, силится сохранить ее на путях рационального замысла, закрепить традицию рациональными средствами. В этом смысле приходится говорить не о консервативности, а о радикализме основных фундаменталистических установок.
Все это свидетельствует о том, что трудно дать строгое определение понятию цивилизации. Фактически под цивилизацией понимается культурная общность людей, обладающих некоторым социальным генотипом, социальным стереотипом, освоившая большое, достаточно автономное, замкнутое мировое пространство и в силу этого получившая прочное место в мировом раскладе.
Стадиальные теории изучают цивилизацию как единый процесс прогрессивного развития человечества, в котором выделяются определенные стадии (этапы). Этот процесс начался в глубокой древности, когда стало распадаться первобытное общество и часть человечества перешла в состояние цивилизованности. Он продолжается и в наши дни. За это время в жизни человечества произошли большие изменения, которые коснулись социально-экономических отношений, духовной и материальной культуры.
Теории локальных цивилизаций изучают большие исторически сложившиеся общности, которые занимают определенную территорию и имеют свои особенности социально-экономического и культурного развития. Подробнее об этой теории в п.3 моего реферата.
Как указывает П.А. Сорокин, между обоими направлениями есть ряд точек соприкосновения, и выводы, к которым пришли представители обоих направлений, очень близки. Те и другие признают наличие сравнительно небольшого числа культур, не совпадающих ни с нациями, ни с государствами и различных по своему характеру. Каждая такая культура является целостностью, холистическим единством, в котором части и целое взаимосвязаны и взаимообусловлены, хотя реальность целого не соответствует сумме реальностей отдельных частей. Обе теории – стадиальная и локальная – дают возможность по-разному увидеть историю. В стадиальной теории на первый план выходит общее – единые для всего человечества законы развития. В теории локальных цивилизаций – индивидуальное, разнообразие исторического процессия. Таким образом, обе теории имеют преимущества и взаимно дополняют друг друга.
2. КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ ДАНИЛЕВСКОГО
Творческая деятельность Н.Я.Данилевского чрезвычайно многообразна, в целом ее можно подразделить на литературную (научную и публицистическую) и практическую.
Научные интересы Н.Я.Данилевского распространялись на целый ряд естественнонаучных и гуманитарных дисциплин: ботанику, зоологию, экономику, этнографию, статистику, историю и, естественно, философию истории. В публицистике Н.Я.Данилевского рассматриваются актуальные общественно-политические и идеологические вопросы русской жизни второй половины XIX века.
В центре практической деятельности Н.Я.Данилевского были вопросы рыбоводства (рыбного промысла) и сельского хозяйства.
Очевидно, что изучение творческой деятельности Н.Я.Данилевского в полном объеме предполагает рассмотрение всех ее основных аспектов. Для реализации этого исследовательского проекта необходимы усилия специалистов в различных областях.
Вместе с тем не все аспекты творческой деятельности Н.Я.Данилевского равнозначны с точки зрения вклада в развитие культуры.
Это учение, в свою очередь, представляет несомненный интерес для историков идеологий в России и является крупной вехой в развитии славянофильски-почвеннического направления в общественном самосознании второй половины XIX и XX вв.
На первый взгляд может показаться, что обращение к философии истории Н.Я.Данилевского, а также к другим аспектам его творческой деятельности мотивируется исключительно потребностями историко-академического плана. Между тем, по крайней мере в трех отношениях, изучение творческого наследия Н.Я.Данилевского вызывает актуальный интерес.
В первую очередь укажем на устойчивый общественный интерес к истории российской цивилизации и культуры, в том числе к русской общественной и философской мысли XIX века. В этой связи отметим, что интеллектуальная продукция, порожденная этим общественным интересом, весьма неоднородна по своему качеству. Наряду с публикациями источников по истории отечественной философской мысли, выдержанных в лучших академических традициях, а также с серьезными концептуальными работами, к сожалению, не так уж редко встречаются работы скороспелые и легковесные, в которых небрежная подготовка текста источника сочетается с недостаточно разработанным справочным аппаратом, а то и отсутствием последнего. В некоторых исследовательских работах концептуального плана умозрение явно преобладает над эмпирией, часть работ грешат излишней политизированностью и даже идеологической зашоренностью. Упомянутые недостатки текущих публикаций в немалой степени связаны с притоком в россиеведческие дисциплины, в том числе и в историю русской философии, специалистов из других гуманитарных дисциплин. Однако в целом концентрация интеллектуального потенциала и исследовательских усилий в россиеведческих дисциплинах, несомненно, носит позитивный характер, поскольку позволяет значительно расширить область научного поиска.
Рассмотрение генезиса теории культурно-исторических типов в качестве важных составных частей включает анализ предпосылок и порядка формирования и выдвижения основных посылок теории.
Каким образом могут быть реконструированы предпосылки теории типов? В первую очередь, необходимо установить основные содержательные составляющие данной теории. Под содержательными составляющими в данном случае подразумеваются не любые принципиально значимые для теории смысловые компоненты, но только те из них, которые не являются дедуктивным следствием более общих положений, т.е. своеобразный первичный содержательный каркас теории.
Взаимная проверка и объединение результатов двух указанных линий анализа и позволяет реконструировать предпосылки теории культурно-исторических типов.
При изучении генезиса теории наряду с анализом предпосылок особое значение имеет рассмотрение формирования исходной проблематики (или исходного вопроса) данной теории. Этот вопрос также рассматривается ниже. Однако исследование как исходного вопроса (исходной проблематики) теории типов, так и различных групп предпосылок, предваряют замечания, касающиеся идейной эволюции Н.Я.Данилевского.
В первой главе настоящей работы уже затрагивался вопрос о возникновении у Н.Я.Данилевского интереса к славянофильству после отхода от фурьеризма. К сожалению, в настоящее время в распоряжении исследователей нет материалов, которые бы позволили реконструировать детали этой идейной эволюции. Поэтому выбор невелик: следует либо воздерживаться от суждений по этому поводу, либо довольствоваться высказыванием гипотетических соображений.
Аналогичным образом обстоит дело и с изображением концептуального содержания кризиса социалистической ориентации Н.Я.Данилевского.
Стремясь понять существо произошедших изменений, в первую очередь необходимо учесть специфику истолкования Н.Я.Данилевским социалистического учения Ш.Фурье.
Эта специфика, как известно, выражалась в консервативной интерпретации учения французского социалиста. В отличие от революционно ориентированных последователей утопического социализма, которые рассматривали чинимые царским правительством препятствия на пути реализации социалистического проекта в России как проявление реакционной политической воли, консервативно настроенный Н.Я.Данилевский мог иным образом истолковывать невозможность реализации социалистического проекта (по крайней мере в ближайшей перспективе). Враждебность государства и большей части общества к социалистическим идеям могла истолковываться как результат осознания неприменимости их к своеобразным российским условиям.
Не исключено, что в главе VI книги “Россия и Европа”, где речь идет о кризисе веры в то, что “французский социализм нашел трансцендентальную формулу, разрешаю общечеловеческую задачу”, а социалистический проект интерпретируется как попытка “найти общие формы общественного быта, в своем роде тоже абсолютные, могущие осчастливить все человечество, без различия времени, места или племени”, высказываются идеи сформировавшиеся в пору духовного разрыва с утопическим социализмом Ш.Фурье.
В свете сказанного правдоподобно выглядит предположение о том, что основным мотивом разрыва Н.Я.Данилевского с фурьеризмом было осознание неприменимости универсальных социалистических рецептов к самобытным российским общественным условиям.
Из целого ряда вопросов, которые Н.Я.Данилевский рассматривает в I-IV главах книги “Россия и Европа”, целесообразно кратко остановиться на “исходных вопросах” философско-исторической рефлексии.
Это вопросы о том, в чем же надо “. искать примирение между русским народным чувством и признаваемыми разумом требованиями человеческого преуспеяния или прогресса?“, и является ли славянофильский идеал только “мечтой” или в его пользу можно привести разумные доводы?
Рассмотрение этих вопросов позволяет достаточно многое понять в исходном замысле Н.Я.Данилевского. Самое главное, что можно заключить о мотивах отказа Н.Я.Данилевского от ортодоксального подхода к славянофильству.
Рассмотрение предпосылок теории культурно-исторических типов начнем с анализа ценностной предпосылки.
Учитывая, что в контексте социально-философски ориентированной рефлексии ценностные предпосылки неизбежно имеют политическое или социально-политическое измерение, рассмотрим утверждение о том, что специфика философско-исторических воззрений Н.Я.Данилевского определялась его социально-политическими (включая ценностную составляющую) воззрениями.
Если истолковывать это утверждение в том смысле, что философско-исторические воззрения (включая их теоретический компонент) могут рассматриваться как эпифеномен политических воззрений, включающих ценностные компоненты, то такое утверждение следует рассматривать как ошибочное. Ошибочность этого суждения определяется игнорированием представления об автономности теоретического мышления.
3. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О КУЛЬТУРЕ И ЦИВИЛИЗАЦИИ О. ШПЕНГЛЕРА
Шпенглер – арелигиозная натура. В этом его трагедия. У него как будто бы атрофировано религиозное чувство. В то время, как Вейнингер и Чемберлен – религиозные натуры, Шпенглер – арелигиозен. Он не только сам не религиозен, но он и не понимает религиозной жизни человечества. Он просмотрел роль христианства в судьбе европейской культуры. Это – самая поражающая сторона его книги. В этом ее духовное уродство, почти что чудовищность ее. Не нужно быть христианином, чтобы понять значение христианства в истории европейской культуры. Пафос объективности должен к этому принуждать. Но Шпенглер не чувствует себя принужденным к такой объективности. Он не созерцает христианства в истории, не видит религиозного смысла. Он знает, что культура религиозна по своей природе и этим отличается от цивилизации, которая без религиозна. Но религиозного смысла в культуре он не постигает. Он обречен себя чувствовать человеком цивилизации именно потому, что он без религиозен. Но ему дано было высказать самые благородные мысли, какие могли быть высказаны неверующей душой в наше время. За его цивилизаторским самочувствием и самосознанием можно ощутить печаль культуры, утерявшей веру и склоняющейся к упадку.
Шпенглер чувствует и познает мир, прежде всего как историю. Это он считает современным чувством мира. Только такому отношению к миру принадлежит будущее. Динамизм характерен для нашего времени. И только постижение мира, как истории, есть динамическое постижение. Мир, как природа, статичен. Шпенглер противополагает природу и историю, как два способа рассмотрения мира. Природа есть пространство. История есть время. Нам мир предстоит, как природа, когда мы его рассматриваем с точки зрения причинности, и он нам предстоит, как история, когда мы рассматриваем его с точки зрения судьбы. Что история есть судьба, это очень хорошо у Шпенглера. Судьба не может быть понята, посредством причинного объяснения. Только точка зрения судьбы дает нам постижение конкретного. Очень верно утверждение Шпенглера, что для античного человека не было истории. Грек воспринимал мир статически, он был для него природой, космосом, а не историей. Он не знал исторической дали. Мысли Шпенглера об античности очень остры. Нужно признать, что греческая мысль не знала философии истории. Ее не было ни у Платона, ни у Аристотеля. Точка зрения философии истории противоположна эстетическому созерцанию эллина. Мир был для него завершенным космосом. Эллинская мысль создала элейскую метафизику, столь неблагоприятную для понимания мира, как исторического процесса. Сам Шпенглер чувствует себя европейским человеком с фаустовской душой, с бесконечными стремлениями. Он не только противополагает себя античному человеку, но он утверждает, что античная душа для него непонятна, непроницаема. Это, впрочем, не мешает ему притязать на ее понимание и проницание. Но существует ли история у самого Шпенглера, у него, для которого мир есть, прежде всего, история, а не природа? Я думаю, что для Шпенглера не существует истории и для него невозможна философия истории. Не случайно назвал он свою книгу морфологией всемирной истории. Морфологическая точка зрения взята из естествознания. Историческая судьба, судьба культуры существует для Шпенглера лишь в том смысле, в каком существует судьба цветка. Исторической судьбы человечества не существует. Не существует единого человечества, единого субъекта истории. Христианство впервые сделало возможным философию истории тем, что раскрыло существование единого человечества с единой исторической судьбой, имеющей свое начало и конец. Так для христианского сознания открывается впервые трагедия всемирной истории, судьба человечества. Шпенглер же возвращается к языческому партикуляризму. Для него нет человечества, нет всемирной истории. Культуры, расы – замкнутые монады с замкнутой судьбой. Для него разные типы культуры переживают круговорот своей судьбы. Он возвращается к эллинской точке зрения, которая была преодолена христианским сознанием. С Шпенглера как будто бы сошла вода крещения. Он отрекается от своей христианской крови. И для него, как для эллина, не существует исторической дали. Историческая даль существует лишь в том случае, если существует историческая судьба человечества, всемирная история, если каждый тип культуры есть лишь момент всемирной судьбы.
Фаустовская душа с ее бесконечными стремлениями, с раскрывающейся перед ней далью, есть душа христианского периода истории. Это христианство разорвало грани античного мира, с его ограниченными, сдавленными горизонтами. После явления христианства в мире раскрывается бесконечность. Христианство сделало возможным фаустовскую математику, математику бесконечного. Этого совсем не сознает Шпенглер. Он не ставит явление фаустовской души ни в какую связь с христианством. Он просмотрел значение христианства для европейской истории, для судьбы европейской культуры. Судьба эта – христианская судьба. Он хочет оттеснить христианство исключительно к магической душе, к типу еврейской и арабской культуры, к Востоку. И он обрекает себя на непонимание смысла европейской истории. Для Шпенглера вообще не существует смысла истории. Смысла истории и не может быть при таком отрицании субъекта исторического процесса. Круговорот разных типов культуры, несвязанных между собой единой судьбой, совершенно бессмыслен. Но отрицание смысла истории делает невозможной философию истории. И остается лишь морфология истории. Но для морфологии история есть явления природы, в ней нет своеобразия исторического процесса, нет судьбы, как явления, смысла. В Шпенглере фаустовская душа окончательно теряет связь с христианством, которое ее породило, и в час заката фаустовской культуры она пытается вернуться к античному чувству жизни, приобщив к нему и тему истории. В Шпенглере, вопреки его подозрительному цивилизаторскому пафосу, чувствуется усталость перекультурного человека. Эта усталость человека эпохи заката угашает чувство смысла истории и связность исторических судеб. Остается только возможность интуитивно-эстетического проникновения в типы и стили душ культур. Фауст не выносит времени исторической судьбы, он не хочет до конца ее изживать. Он – усталый и истощенный новой историей, соглашается лучше умереть, пережив краткий миг цивилизации, явленной на вершине культуры. Его пленяет мысль, что дано это последнее облегчение и утешение смерти. Но смерти нет. Судьба продолжается и по ту сторону того, что фаустовская душа признала единственной жизнью. И бремя этой судьбы должно быть перенесено вдаль вечности. Для фаустовской души Шпенглера закрыта даль вечности, историческая судьба за гранью этой жизни, этой культуры и цивилизации; он хочет до конца дней своих ограничиваться кругозором умирающей цивилизации. Он предвидит возникновение новых культур, которые тоже перейдут в цивилизацию и умрут. Но эти новые души культур ему чужды и он считает их для себя непроницаемыми. Эти новые культуры, которые, может быть, возникнут на Востоке, не будут иметь никакой внутренней связи с умирающей европейской культурой. Фауст теряет перспективу истории, исторической судьбы. Культура для него – лишь рождающаяся, расцветающий и отцветающий цветок. Фауст перестает понимать смысл и связь судьбы, потому что для него померк свет Логоса, померкло солнце христианства. И явление Шпенглера, человека исключительно одаренного, временами близкого к гениальности в некоторых своих интуициях, очень знаменательно для судьбы европейской культуры, для судьбы фаустовской души. Дальше некуда идти. После Шпенглера – уже срыв в пропасть. У Шпенглера есть большой интуитивный дар, но это – дар слепца. Как слепец, не видящий уже света, бросается он в темный океан культурно-исторического бытия. У Гегеля была еще христианская философия истории, в своем роде не менее христианская, чем философия истории Бл. Августина. Она знает единый субъект истории и смысл истории. Она вся светится отсветом христианского солнца. У Шпенглера нет уже этих отсветов. Гегель принадлежит культуре, имеющей религиозную основу, Шпенглер чувствует себя уже перешедшим в цивилизацию, утерявшую религиозную основу. Следует еще отметить, что точка зрения Шпенглера неожиданно напоминает точку зрения Н. Данилевского, развитую в его книге «Россия и Европа». Культурно-исторические типы Данилевского очень походят на души культур Шпенглера, с той разницей, что Данилевский лишен огромного интуитивного дара Шпенглера. Вл. Соловьев критиковал Н. Данилевского с христианской точки зрения. Для Шпенглера не разрешается в истории судьба мира, поэтому для него история есть часть природы, явление природы, а не природа – часть истории, как для исторической метафизики.
Оригинальность Шпенглера не в постановке этой темы. Эта тема была поставлена с необычайной остротой русской мыслью. Оригинальность Шпенглера в том, что он не хочет быть романтиком, не хочет тосковать по умирающей великой культуре прошлого. Он хочет жить настоящим, хочет принять пафос цивилизации. Он хочет быть гражданином мирового города цивилизации. Он проповедует цивилизаторскую волю к мировому могуществу. Он соглашается променять религию, философию, искусство на технику, на осушение болот и сооружение мостов, на изобретение машин. Своеобразие Шпенглера в том, что не было еще человека цивилизации, осушителя болот, который обладал 6ы таким сознанием, как Шпенглер, печальным сознанием неотвратимого заката старой культуры, который обладал бы такой чуткостью и таким даром проникновения в культуры прошлого. Цивилизаторское самочувствие и самосознание Шпенглера в корне противоречиво и раздвоено. В нем нет цивилизаторской волевой цельности и цивилизаторского самодовольства, нет этой веры в абсолютное превосходство своей эпохи, своего поколения над предшествующими эпохами и поколениями. Нельзя строить цивилизацию, защищать интересы цивилизации, осушать болота с таким сознанием, как у Шпенглера. Для этих дел необходима притупленность сознания, толстокожесть, необходима наивная вера в бесконечный прогресс цивилизации. Шпенглер слишком хорошо все понимает. Он не новый человек цивилизации, он, умирающий Фауст – человек старой европейской культуры. Он – романтик эпохи цивилизации. Он хочет сделать вид, что интересуется инженерным искусством, осушением болот, сооружением мирового города. В действительности он пишет замечательную книгу о закате европейской культуры и этим делает дело культуры, а не цивилизации. Он необыкновенно культурный человек, перегруженный культурой человек. Такие люди плохо строят мировой город цивилизации. Они лучше пишут книги. Фауст вряд ли может быть хорошим инженером, хорошим цивилизатором. Он умирает в тот момент, когда решает заняться осушением болот. Шпенглер не человек цивилизации, как хочет уверить себя и нас – он человек поздней, закатной культуры. И потому в книге его разлито веяние печали, чуждой человеку цивилизации. Шпенглер – германский патриот, германский националист и империалист. Это ясно выражено в его книжке: «Preussentum und Sozialismus». – У него есть воля к мировому могуществу Германии, есть вера, что в период цивилизации, который еще остается для Запада Европы, это мировое могущество Германии осуществится. Этой волей и этой верой соединяет он себя с цивилизацией, находит для себя в ней место. Но история последних лет наносит тяжкие удары империалистическому сознанию Шпенглера. Империализм и социализм – одно и то же, то, конечно, Шпенглер более империалист, чем социалист. Цивилизация же мирового города начинает двигаться скорее в направлении осуществления мирового могущества и мирового царства, царства этого мира [более] через социализм, чем через империализм.
4. ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ ТОЙНБИ
В начале своего труда автор предпринимает сравнительное исследование цивилизаций. К ним он относит следующие общества: западное, православное христианское, исламское (иранское и арабское), сирийское, индское, древнекитайское. Их он называет «живыми обществами». Наряду с ними Тойнби включает в рассмотрение так называемые «мертвые», или реликтовые общества: минойское, шумерское, хеттское, вавилонское, египетское, андское, юкатанское, мексиканское и майянское. «Исследуя основания каждого отдельного общества, в одних случаях мы обнаруживаем, что оно состоит в сыновнем родстве с более древним обществом благодаря наличию вселенской церкви. В других случаях такая связь не просматривается. вселенская церковь является основным признаком, позволяющим предварительно классифицировать общества одного вида. Другим критерием для классификации является степень удаленности от того места, где данное общество первоначально возникло». Таков методологический принцип анализа цивилизаций, допускающий сравнение их по различным основаниям, генезис цивилизаций, их соотношение с расами и т. д.
Тойнби, в отличие от Шпенглера, наряду с естественной необходимостью признает за человеком способность к свободному самоопределению. Далее, циклическая модель исторического процесса Шпенглера модифицируется у Тойнби признанием объединяющей роли «мировых проповеднических религий» (буддизм, христианство, ислам), которые оказываются высшими ценностями и ориентирами исторического процесса.
Согласно Тойнби, динамика цивилизации (ее возникновение, рост, «надлом», упадок и разложение) определяется «законом вызова и ответа». Этот закон определяет адекватность «ответа» на «вызов» какой-либо исторической ситуации, причем адекватность оказывается заслугой «творческого меньшинства». Последнее поначалу властвует силой своего авторитета, а затем превращается в «господствующее меньшинство».
Наконец, на стадии распада завершаются процессы, порожденные надломом цивилизации и находящие выражение в их дифференциации и стандартизации. По мнению Тойнби, распаду цивилизаций противостоит вселенская церковь, которая рождается «в смутное время», наступающее сразу за надломом цивилизации и раскрывается в политической деятельности универсального государства, представляющего собой попытку остановить упадок и предотвратить крах надломленной цивилизации».
Для Тойнби большое значение имеет систематизация исторического материала, опирающаяся на понятия пространства и времени. Правда, заявив об этом существенном методологическом принципе (автор рассматривает контакты между цивилизацией в пространстве и времени), Тойнби разворачивает его в тривиальные рассуждения типа того, что Ренессанс есть одна из форм контактов, которая «осуществляется не в пространственном измерении, а во временном. Контакт имеет место между живой цивилизацией и призраком мертвой цивилизации или же ушедшей в прошлое фазой живой цивилизации».
Оставаясь сугубо историческим исследованием, «Постижение истории» А. Тойнби выступает одним из фундаментов современных культурологических способов осмысления социальной действительности, человеческого бытия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Батищев Г.С. Социальные связи человека в культуре // Культура, человек и картина мира.- М.,1987.-С.110.
2. Киселева М.С. Две судьбы одного изобретения (роль культурного контекста)//Вопросы философии.-1993.-№ 9.-С.12
3. Коган Л.Н. Всестороннее развитие личности и культура.- М.,1981.- С.43.
4. Конев В.А. О сущности освоения культуры // Методологические проблемы освоения культуры.- Куйбышев,1988.- С.7.
7. Левада Ю.А. Традиция.//Философская энциклопедия.- М., 1970.- Т.5.- С. 253.
10. Небо// Мифы народов мира.- М., 1982.-Т.2.- С.208.
11. Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры.- М.,1990.-С.3
14. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов.- М.,1989.- С. 95