Тревожная мама что это

4 признака, что вы тревожная мать

Тревожные мамы – это новинка, это продукт сегодняшнего дня и результат работы предыдущего поколения. Я думаю, вы узнаете в них себя или кого-то из близких знакомых – тревожные мамы ходят повсюду.

Мамина тревога вызывает ответную тревогу ребенка

Практически тревога – это основное по количеству и силе занятие в их родительстве. На простенькое, ласковое тетешканье с куклами-машинками ресурсов обычно уже не хватает. На обучение – да, из последних сил. Но не на милые, по возрасту, глупости.

Эти мамы на самом деле очень любят своих детей. Этой любви – море, но её естественное течение блокируется тревогой. У них как раз не очень с любовью к себе – тоже много всяких сомнений и неприятных, терзающих мыслей. Спроси такую маму, когда она в последний раз чувствовала себя спокойно и уверенно, так она и не вспомнит.

Ещё у них слабовато со спонтанностью, а ребёнок её требует нон-стоп, постоянно проверяя на прочность. А если я так? А вот этак? А если кашей измазать стенку? А если фломастером? Как нарочно, тот умный, книжный совет, который сработал вчера, сегодня работать не хочет, и что делать, чтобы не травмировать? Не будь этого страха, сработала бы нормальная материнская чуйка, благо вариантов совладания с маленьким экспериментатором и правда много. Но чуйка забилась в угол, а в голове только тёмная тревога.

Как ни удивительно, но у этих мам могут быть куда более удачные отношения с мужьями, друзьями, коллегами. Там все разумно и функционально, и не потому, что повезло, а потому что у них, у мам, всё хорошо с головой. На самом деле они умеют и границы простраивать, и правила обозначать, и спорить, и не соглашаться. Но все эти умения летят тартарары перед лицом вот этой чудесной крохи, которая так доверчиво на тебя смотрит.

Ну да, проблемы из детства. В их родительских семьях было много хаоса, пограничности, дабл-байндов и снесённых условиями жизни границ – в прямом и переносном смысле.

Эти мамы, будучи маленькими, умными, чуткими девочками, много работали психотерапевтами своих собственных мам и пап и здорово в этом преуспели. Предугадать, что от тебя ждут, а что под негласным запретом, пожалеть, подставить хиленькое плечико, засунуть глубоко свои настоящие потребности, дабы не вызвать недовольства — о, в этом им не было равных! Чем ребёнок душевно одарённее, тем лучше у него это получалось.

Ну и куда ж без тревоги: родители – штука неподконтрольная… Нет, их мамы с папами не были монстрами, они тоже любили изо всех сил, и обвинять их во всех грехах – несправедливо. Но они делали что и как могли. Без Гиппенрейтер, антидепрессантов последнего поколения, без нянь и памперсов. И, что самое главное, имея в личном анамнезе ещё более жёсткое личное детство.

А что на выходе?

Их собственные дети, столь тщательно оберегаемые от травм, тоже не очень счастливы. Я встречала гиперактивных — до такой степени, что их уже не удерживали самые крепкие и тёплые объятия; встречала агрессивных – обозлённых на родителей за отсутствие твёрдой почвы под ногами; встречала маленьких домашних тиранов, для которых ноша быть главным – совершенно непосильна, потому что главной должна быть мама.

Я далека от того, чтобы сейчас торжественно обозначить единственную причину детской сверхактивности или агрессии – сколько детей, столько историй. И в то же время для того, чтобы у ребёнка сформировалось пресловутое доверие к миру, он должен чувствовать себя в этом мире безопасно. А мир безопасен, только если в нём чётко обозначены границы. Нет грани, запретов и правил – нет безопасности. Ребёнок же должен быть уверен, что родители вовремя скажут пресловутое «нет».

И это ещё не всё.

Дело в том, что дети отлично считывают материнскую тревогу, сколь тщательно бы она не пряталась за заботу, внимание или демократичный стиль общения, и тревожатся в ответ. И когда вместо того, чтобы сказать «я устала, и сейчас ты поиграешь один», мама начинает слёзные переговоры с бесконечными «бы» и «пожалуйста», ребёнок отлично понимает — сейчас творится что-то не то и начинает цепляться ещё сильнее. А когда вместо «ты надеваешь вот эти сапожки, и мы идём гулять» идут невнятные умоляющие реплики, за ними естественным образом следуют истерика и катание по полу. И так далее. Мама не должна умолять. Мама обозначает, что сейчас будет – разумеется, с учётом возраста, самочувствия и ситуации.

А вот однозначный отказ покупать пятую машинку – не травмирует. Необходимость посещать достаточно хороший детский садик — не травмирует. Равно как и правило надевать шапку, не перекусывать печеньками, играть в планшет только по выходным и не мешать маме, когда та занята или хочет побыть одна.

Так что для начала тревожным мамам хорошо бы признать, что они тревожные. Затем – тот простой факт, что они не обязаны быть совершенством. Достаточно хорошая мать, по Винникоту, совершает 19 ошибок в час, и это нормально.

И, наконец, им бы не помешало найти кого-то в своём окружении, кто растит детей достойно, весело и без тревоги — чтобы посмотреть, как это бывает, и поучиться разумным навыкам. Уверяю, что эти три пункта станут роскошно инвестицией в воспитание малыша.опубликовано econet.ru.

Понравилась статья? Напишите свое мнение в комментариях.
Подпишитесь на наш ФБ:

Источник

Тревожная мать — горе семьи

Когда и как полезно волноваться

Поделиться:

— Вы знаете, я всегда очень волнуюсь за детей, когда их нет дома. Они у меня оба, можно сказать, подростки. Сыну — восемнадцать, дочери — тринадцать.

— Ваше волнение естественно, вы — мать. Но вы ведь не пытаетесь по этому поводу ограничить их свободу?

— Нет, что вы, я же понимаю. Наоборот, я все эти годы боролась с собой всяческими способами. И многого достигала. Со второго класса отпускала их в школу (она, правда, у нас в соседнем дворе) одних, разрешала самим ездить в кружки. Дочка и сейчас занимается балетом в центре города и иногда возвращается домой почти в десять часов. Старалась не звонить каждые десять минут, как мне хотелось, и не проверять, все ли с ними в порядке.

Так. Юноша по возрасту для матери уже почти недоступен, девочка благополучна в школе, вся в своем балете (знаю доподлинно, что это мир сильных страстей).

— Ну, тогда все нормально, — я почти равнодушно пожала плечами. — Успокойтесь, вы все делаете правильно.

Все-таки сознательно принятое когда-то решение «я всегда работаю из интересов детей», согласно универсальному закону Ломоносова («если где-то что-то прибавится, то где-то что-то непременно убавится») сделало меня не слишком восприимчивой и даже слегка черствой к переживаниям родителей.

— Да, — женщина опустила голову. — Правильно. Только вот дети от меня все равно отдалились, иногда просто пальцем у виска крутят, а наш папа и вовсе собрался из-за этого от меня уходить…

Ага! Так вот она, настоящая причина ее обращения ко мне, догадалась я. А дети — это просто операция прикрытия.

— Гм-м… А вы уверены, что причина супружеского разлада именно в вашей повышенной тревожности?

Возраст, вид женщины и предполагаемый мною возраст отца ее детей допускал самые разные варианты.

— Так он сам так говорит! — простодушно воскликнула моя посетительница. — Что любит меня, но я его достала своими страхами и бредом. Что раньше терпел ради детей, а теперь, когда дети уже почти выросли, он больше не может, и лучше будет жить отдельно, один, чтобы по крайней мере ночевать не в этом корыте с черными ужасами…

— Жить один? — переспросила я. Явно художественный образ «черного корыта с ужасами» пробудил-таки мое любопытство. — А что же все-таки это ужасы? Проясните…

— Ну, понимаете, я всегда такой была. Еще маленькой всегда волновалась, что мама, когда пойдет в магазин, попадет под машину — там у нас очень шумная дорога была — и погибнет. Потом, подростком, искала (и, как вы понимаете, находила) у себя всякие страшные заболевания. Чуть у меня где-то кольнет или заноет, я была уверена, что у меня рак. Никому ничего не говорила, но ходила и мучилась годами. Муж у меня в молодости на мотоцикле гонял. Когда мы поженились, я его уговорила мотоцикл продать, потому что все время представляла, как он сбитый в канаве лежит, со своим мотоциклом вперемешку. А потом, как дети родились, все на них перешло. Придумаю себе что-нибудь или в книжках прочитаю, а потом стою у окна и боюсь. Старший у нас молчаливый и всегда один любил играть, так я много лет мужа изводила, что у него аутизм. Или они на полчаса задержатся где-то, или телефон не ответил, я уже все самое страшное себе вообразила и мужу: надо в справочную скорой помощи звонить!

— Вы уже пытались как-то работать со своей проблемой?

— Да, конечно, и не один раз. К обычному врачу ходила. Он советовал не брать в голову и валерьяночки попить.

— «Маргарита обращалась к врачам, — процитировала я. — Врачи советовали Маргарите не волноваться».

— Невропатолог мне таблетки прописывала, я все пила. Страхов меньше было, это правда, но я сама становилась такая вялая, что даже дети замечали, и на работе. Плохо с домашними делами справлялась, и вообще жизнь теряла краски. Потом еще были люди с НЛП. Они велели, когда всякие гадости в голову лезут, вспоминать, что было в моей жизни хорошего, и ставили какие-то «якоря». Только почему-то гадости все равно всегда побеждали… — Она грустно улыбнулась, и я улыбнулась вместе с ней: улыбка, несмотря на грусть, у нее была очень обаятельная. — Потом еще был психоаналитик, но тут, каюсь, я сама от него сбежала. У него все получалось, что я такая тревожная, потому что мои мама с папой за стенкой слишком громко занимались любовью… Но даже если так, что ж я теперь-то могу с этим поделать? Ведь папа умер давно.

— Можно теперь пойти к гештальт-терапевту, — подчеркнуто серьезно сказала я. — У них есть методика, в которой можно побеседовать с умершим родителем.

Женщина с готовностью рассмеялась:

— Ну знаете, как-то я даже с призраком папы на такие темы разговаривать не готова! Давайте уж оставим их с мамой половую жизнь в покое…

— Что ж, как скажете, — на самом деле я обрадовалась: с людьми, готовыми к самоиронии, работать легче почти на порядок.

— А вы-то сами мне что-нибудь предложите?

— Почему нет? Предлагаю вашему вниманию метод парадоксальной интенции в моей, оригинальной трактовке. Смотрите: до сих пор все старались всякими способами ослабить ваш симптом — волнение и страхи за близких. Ничего не получалось. А почему? Да потому, что бояться и волноваться — это естественный для вас и чуть не главный способ коммуникации с миром. Скажите, за близких друзей и за дело на работе вы тоже волнуетесь?

— Еще как! Недавно дома всю ночь документацию проверяла, все казалось, что не сойдется где-то в последний момент и все обломится. Так и заснула за столом, и тут же приснилось, что самолет с партнерами упал…

— Вот видите. Мы не будем ослаблять ваш симптом. Мы попытаемся его максимально усилить и одновременно немного переориентировать.

— А как мы это сделаем? — с доверчивым любопытством спросила женщина.

Мир для нее был так полон неопределенных опасностей сам по себе, что конкретным людям она явно доверяла на «выше среднего».

— Вы больше не будете сопротивляться своим страхам, пытаться успокаивать себя, как вы привыкли за эти годы. Наоборот. Вы будете продумывать ужасы до самого конца, добавлять подробностей. Причем, чтобы уж наверняка, к вашим волнениям мы добавим чужие. Что волнует вашего мужа? Дочь? Сына? От чего они испытывают сильные чувства?

— Сына — футбол, он фанат «Зенита», — сразу сказала женщина. — Когда дома смотрит, бывает, так орет, что я в соседней комнате на диване подпрыгиваю.

— Отлично. Вы тоже будете волноваться за «Зенит». Там сейчас, кажется, какие-то проблемы с игроками. Дальше?

— Дочь с самого младенчества рыдает над всякими щенками, котятами, брошенными собаками. Мне всегда приходилось бабой-ягой быть, не возьмешь же всех к себе.

— Теперь вы тоже будете волноваться за бездомных животных. Это огромная животрепещущая тема. А муж?

— Ну, он все про политику талдычит, ругается, но я в этом ни в зуб ногой…

— Хотите, чтоб муж остался? Узнаете все про политику. А дальше будете либо белые оппозиционные ленточки гладить, либо страдать по славному имперскому прошлому, в зависимости от взглядов мужа. И вообще, вас разве не волнуют судьбы Родины?! — грозно закончила я.

— Волнуют, волнуют, конечно, — она почти испугалась.

— То-то же! — я погрозила ей пальцем. — А сейчас обсудим конкретный план действий.

Спустя четыре месяца она снова сидела передо мной, знакомо опустив голову, и, слегка прикусив губу, прятала улыбку.

— Две кошки и собака. Бывшие бродяжки. Воруют еду — непонятно как! — даже из холодильника. Но эту проблему — бродячих животных — надо решать системно, как я поняла! И так и сказала на форуме.

— На стадионе мне очень даже понравилось, я себя прямо такой молодой почувствовала, а сын явно мною перед своими гордился: смотрите, у меня мама — фанат! Но, по-моему, политика покупки игроков у клуба сейчас неэффективная.

— Вы знаете, у нас намного лучше отношения стали, и он уже не собирается уходить. А вот вы что думаете про такого политика, забыла, у него еще армянская фамилия. Ведь в СССР и вправду было хорошее образование и цели, а у общества потребления совершенно неясные перспективы, нашим детям тут жить, и нас с мужем это волнует. Простите… Я, в общем-то, хотела сказать спасибо. Эта ваша методика парадоксальной — чего? — нам очень помогла.

«Простите и вы меня за обман, — подумала я. — Методика парадоксальной интенции замечательна, но это была не она».

Это — тот самый закон Ломоносова, который так подвел меня в начале нашего знакомства. Добавились чужие, внешние волнения, отчего слегка (или как следует?) «отползли» собственные, иррациональные, те, которые так мешали жить и моей посетительнице, и ее семье. Зато ее искренний и эмоционально заряженный (по-другому она не умеет!) интерес к важным для других членов семьи вещам позволил улучшить отношения по всем направлениям.

Источник

Чем опасна младенцу тревожная мама, или как освоить «духовную ласку»

Бывает, малень­кие дети про­яв­ляют бес­по­кой­ство без выра­жен­ной при­чины. Начи­наем лечить, раз­вле­кать, ищем успо­ко­и­тель­ные сред­ства. И не заме­чаем, что при­чина тре­вож­но­сти мла­денца – на поверх­но­сти: рядом с ним тре­вож­ная мама.

Почему тревожится мама?

Депрес­сив­ные или похо­жие на депрес­сию состо­я­ния после родов и в пер­вые месяцы жизни ребёнка – довольно частое явле­ние. По ста­ти­стике, нерв­ные пере­грузки того или иного каче­ства после родов испы­ты­вают на себе почти все, а в мла­ден­че­стве детей 10–20% жен­щин пере­жи­вают тре­вож­ные рас­строй­ства. Редко это состо­я­ние нерв­ной системы пере­хо­дит в душев­ные болезни, чаще всего со вре­ме­нем оно про­хо­дит без следа.

При­чины тре­вож­ных настро­е­ний у мам, чаще всего, телес­ные, физио­ло­ги­че­ские, чем душев­ные или духов­ные. Пере­стра­и­ва­ется гор­мо­наль­ная система мамы, меня­ется её био­ло­ги­че­ский ритм, ска­зы­ва­ется дефи­цит сна и отдыха.

Но маме мла­денца, осо­бенно кор­мя­щей, рас­слаб­ляться нельзя, и, если такие состо­я­ния воз­ни­кают, им необ­хо­димо про­ти­во­сто­ять. Как – об этом мы рас­ска­зы­вали в одной из своих ста­тей. Читайте подроб­нее: «После­ро­до­вая грусть и после­ро­до­вая депрес­сия: в чём раз­ница и как избежать?»

Речь о дру­гом – о том, как именно вли­яет нерв­ное состо­я­ние матери на здо­ро­вье и спо­кой­ствие малень­кого ребёнка и какие духов­ные реше­ния есть для того, чтобы уста­лая от забот о своём чаде мама могла обре­сти внут­рен­нее рав­но­ве­сие и душев­ный мир.

Чем тревожные матери травмируют детей?

Малыш родился, но мама не пере­стала быть для него глав­ным объ­ек­том, но вовсе не отдель­ным, а, по сути, его про­дол­же­нием. Мама – это испол­не­ние всех жела­ний и удо­вле­тво­ре­ние всех нужд малень­кого чело­века: сон, питьё, еда, све­жий воз­дух, сухая тёп­лая постель, обще­ние, раз­вле­че­ние, эмо­ци­о­наль­ное тепло и принятие.

У матери и мла­денца не только силь­ней­шая физио­ло­ги­че­ская, но и душев­ная, то есть пси­хо­ло­ги­че­ская связь. Именно поэтому тре­вож­ные мамы могут пере­дать своё состо­я­ние малы­шам, остав­ляя им нега­тив­ную эмо­ци­о­наль­ную память на всю жизнь, ведь нега­тив­ные впе­чат­ле­ния из дет­ства под­со­зна­тельно сохраняются.

Это не домыслы и фило­соф­ские раз­мыш­ле­ния, а выводы гер­ман­ских учё­ных. Группа иссле­до­ва­те­лей из Хай­дель­берг­ского уни­вер­си­тета Рупрехта и Карла обсле­до­вала мам и ново­рож­дён­ных с исполь­зо­ва­нием совре­мен­ных тесто­вых методик.

В экс­пе­ри­менте участ­во­вали 50 пар мам и малы­шей, из них– 20 пар, в кото­рых мамы детей про­яв­ляли при­знаки тре­воги, и 30 пар со спо­кой­ными урав­но­ве­шен­ными мамами.

Ока­за­лось, что у мла­ден­цев и детей до трёх лет, чьи мамы имели тре­вож­ные рас­строй­ства, частота сер­деч­ных сокра­ще­ний в состо­я­нии покоя выше, чем у сверст­ни­ков. Полу­ча­ется, изо дня в день малень­кое сердце испы­ты­вает силь­ные пере­грузки, а душа ребёнка почти не знает мир­ного настроения.

То, как обща­ются в повсе­днев­но­сти мама и дитя, ска­зы­ва­ется на дет­ском раз­ви­тии. Оче­видно, что тре­вож­ные матери, склон­ные к депрес­сии или депрес­сив­ным состо­я­ниям, рядом со своим чадом не будут спо­соб­ство­вать его пра­виль­ному развитию.

Сло­вом, раз­дра­жи­тель­ность и нега­тив­ное изме­не­ние настро­е­ния мам могут нане­сти детям и физио­ло­ги­че­ский, и пси­хо­ло­ги­че­ский вред.

Автор про­екта учё­ный Фабио Бланко-Дор­монд про­во­дил тест «Непо­движ­ное лицо». Его изоб­рёл в семи­де­ся­тых годах ХХ века аме­ри­кан­ский пси­хо­лог Эдвард Тро­ник. Цель теста – про­сле­дить, как вли­яет на детей при­сут­ствие эмо­ци­о­нально отстра­нён­ных родителей.

В про­цессе экс­пе­ри­мента мамы играли с детьми, а затем под­дер­жи­вали зри­тель­ный кон­такт с малы­шами, но отстра­ня­лись – про­яв­ляли без­участ­ность. Затем снова начи­нали играть и живо общаться. Ока­за­лось, в тот период, когда мама отстра­ня­ется, малыши выплёс­ки­вают нега­тив­ные эмо­ции, они пла­чут, него­дуют, воз­му­ща­ются и тре­буют вос­ста­но­вить общение.

При этом у мла­ден­цев тре­вож­ных или депрес­сив­ных мам частота сер­деч­ных сокра­ще­ний сильно уча­ща­лась. Оче­видно, ситу­а­ция отвер­же­ния, эмо­ци­о­наль­ной холод­но­сти, непо­нят­ного для малыша состо­я­ния мамы была им хорошо знакома.

Раз­ница в пульсе с детьми спо­кой­ных мам у них состав­ляла не меньше восьми уда­ров в минуту. То есть ребё­нок тре­вож­ной матери физио­ло­ги­че­ски силь­нее реа­ги­ро­вал на стресс и сам начи­нал нерв­ни­чать, тре­во­житься, а потом дольше успокаивался.

Конечно, опи­сан­ные реак­ции – крат­ко­сроч­ные, но небла­го­при­ят­ное воз­дей­ствие на пси­хику малыша может длится и долго, если настро­е­ние матери посто­янно уны­лое и подавленное.

Пра­во­слав­ное хри­сти­ан­ство даёт свою оценку состо­я­нию тре­вож­ных мам: уны­ние – тяж­кий грех, и, если оно не имеет меди­цин­ских при­чин, ему нет изви­не­ния. Бороться с ним нужно жёстко, систе­ма­ти­че­ски, регу­лярно участ­вуя в жизни Церкви и её таинствах.

Про незре­лый апельсин

Таким обра­зом, фор­мула: мир­ная мама – спо­кой­ный малыш чаще всего рабо­тает. Мама, кото­рая понят­ным обра­зом пере­жи­вает за малыша и семью, должна научиться брать себя в руки, вно­сить мир и успо­ко­е­ние в любой семей­ный раз­лад и гасить вся­че­скую тревогу.

Это дар, кото­рый по своей при­роде имеет в себе каж­дая жен­щина и кото­рый она может духовно развить.

Пре­по­доб­ный Паи­сий Свя­то­го­рец в бесе­дах с палом­ни­ками гово­рил: «Бла­го­го­ве­ние матери имеет вели­кое зна­че­ние. Если у матери есть сми­ре­ние, есть страх Божий, то всё в доме идёт как нужно.

Я зна­ком с моло­дыми мате­рями, лица кото­рых сияют, несмотря на то что ниот­куда эти жен­щины не полу­чают помощи. Обща­ясь с детьми, я пони­маю, в каком состо­я­нии нахо­дятся их матери».

Мно­гие мамы сетуют на уста­лость и загру­жен­ность домаш­ними делами и пре­бы­вают в уны­нии. Сил на про­дол­же­ние быто­вого труда всё меньше, накап­ли­ва­ется раз­дра­же­ние, о том, чтобы сде­лать паузу и помо­литься, кажется, не может быть речи. Что гово­рит на этот счёт авва Паисий?

«Ино­гда мать имеет и много детей, и много работы. Но разве она не может, выпол­няя дела по дому, одно­вре­менно молиться?

Меня к Иису­со­вой молитве при­учила мать. Когда мы, будучи детьми, совер­шали какую-нибудь шалость, и она была готова рас­сер­диться, то я слы­шал, как она начи­нала вслух молиться: «Гос­поди, Иисусе Хри­сте, поми­луй мя».

Сажая в печь хлеб, мать про­из­но­сила: «Во имя Хри­ста и Пре­свя­той Бого­ро­дицы». Заме­ши­вая тесто и готовя пищу, она тоже посто­янно про­из­но­сила Иису­сову молитву. Так освя­ща­лась она сама, освя­ща­лись хлеб и пища, кото­рые она гото­вила, освя­ща­лись и те, кто их вкушал».

Тре­вож­ное настро­е­ние мам ино­гда свя­зано не только с лише­ни­ями и малыми жерт­вами, на кото­рые им при­хо­дится идти ради детей, но и с эго­и­сти­че­скими при­выч­ками, с при­вя­зан­но­стью к ком­форту, от кото­рых совре­мен­ному чело­веку трудно сразу изба­виться. Ста­но­вясь мамой, пере­клю­ча­ешься на нужды ребёнка и посте­пенно отуча­ешь себя от эго­изма и самосожаления.

Пре­по­доб­ный Пор­фи­рий Кав­со­ка­ли­вит даёт этому явле­нию духов­ное обос­но­ва­ние: «Про­сто любить кого-то – это ещё мало. Надо любить чело­века больше, чем себя самого. Мать любит своих детей больше, чем себя. Для того чтобы накор­мить детей, она оста­ётся голодной.

Однако радость, кото­рую испы­ты­вает она, больше той радо­сти, кото­рую испы­ты­вают её дети. Малыши пита­ются плот­ски, а мать – духовно. Они испы­ты­вают чув­ствен­ный вкус пищи, тогда как она раду­ется духов­ным радованием».

Душев­ному миру мамы и её чада осо­бенно спо­соб­ствует непре­стан­ная молитва о детях. Авва Пор­фи­рий счи­тает её самым важ­ным вос­пи­та­тель­ным сред­ством, фор­ми­ру­ю­щим харак­тер и душу ребёнка с пер­вых дней его жизни.

«Каж­дый раз, как ты будешь гово­рить: «Гос­поди, поми­луй моего ребёнка», твоё дитя будет при­ни­мать от Хри­ста один доб­рый помысел.

Чем больше ты будешь молиться, тем больше бла­гих помыс­лов будет при­об­ре­тать твоё чадо. Сей­час ребё­нок похож на незре­лый апель­син, но мало-помалу он будет созре­вать и ста­нет таким, каким ты хочешь, чтобы он был.

Я убе­дился в этом на своём соб­ствен­ном опыте. Для чело­века это самый резуль­та­тив­ный путь реше­ния любых его про­блем. На всех дру­гих путях, по кото­рым часто люди сле­дуют, руко­вод­ству­ясь своим инстинк­том, в боль­шин­стве слу­чаев их ждёт неудача».

Ста­рец упо­доб­ляет мате­рин­скую молитву лас­ко­вому при­кос­но­ве­нию, пока­зы­вая, насколько любовь может быть ощу­ти­мой материально:

«Мать любит гла­дить и лас­кать сво­его ребёнка. Но она должна упраж­няться и в «духов­ной ласке» молитвы. Когда мать без молитвы хочет погла­дить ребёнка, он вски­ды­вает ручки и отпи­хи­вает её от себя.

Когда она горячо про себя молится о своём сыне, тогда он чув­ствует в своей душе необъ­яс­ни­мую «духов­ную ласку», кото­рая вле­чёт его к матери.

В своей молитве за ребёнка мать должна гореть подобно свече. Пусть она молится про себя, воз­дев свои руки ко Хри­сту и таин­ственно обни­мая ими сво­его ребёнка».

Вален­тина Патро­нова по мате­ри­а­лам пра­во­слав­ных СМИ

Источник