С жизнью наедине о чем книга

Книга «С жизнью наедине»

Год издания книги: 2018

Книга Кристин Ханны «С жизнью наедине» мгновенно стала бестселлером, возглавив рейтинги Нью-Йорк Таймс. По итогам года она попала в список 20 самых продаваемых книг Amazon и успешно начала покорять литературное пространство других стран. В итоге роман Ханны «С жизнью наедине» переведен на более чем 20 языков мира и удостоился множества положительных отзывов от критиков и читателей.

Сюжет книги «С жизнь наедине» кратко

В книге Кристин Ханны «С жизнь наедине» читать можно о событиях, которые начались в далеком 1974 году. После войны в Вьетнаме и плена, в дом возвращается глава семейства — Эрнт Олбрайт. Он сломлен и не может найти себя в новой мирной жизни, семейство перебирается с места на место, нигде не задерживаясь надолго. Это продолжается до тех пор, пока Эрнту не приходит извещение о том, что его сослуживец, оставил ему в наследство дом на Аляске. На тот момент в диком и мало изведанном крае, со своими законами и правилами. Эрнт решает, что Аляска станет идеальным местом для него самого, его жены Коры и тринадцатилетней дочери – Ленни, которая и станет главным героем книги.

Жизнь на Аляске у главных героев книги «С жизнью наедине» Кристин Ханны сначала складывается весьма неплохо. Местные жители добродушно приняли новых поселенцев и во многом помогли, но с приходом зимы ситуация в семье начинает накаляться. Эрнт, как в книге Пола Янга «Хижина», все чаще подымает руку на свою жену, а Ленни становится заложницей в собственном доме. Но проходят годы. Ленни становится прекрасной девушкой, которая находит свою любовь. Вот только ее возлюбленный — сын ненавистного Эрнтом соседа и молодые люди вынуждены скрываться. Но скрываться вечно невозможно и финал этой истории может стать трагедией.

Аляска не воспитывает характер. Она его выявляет.

Книга «С жизнью наедине» на сайте Топ книг

Книгу Кристин Ханны «С жизнью наедине» читать настолько популярно, что она заняла достойное место среди 100 лучших современных зарубежных книг. При этом интерес к ней достаточно высок. Поэтому мы еще не раз увидим роман среди лучших книг на страницах нашего сайта.

С жизнью наедине Купить Купить TXT Купить Аудио

Источник

Отзыв «С жизнью наедине» Кристин Ханна

«С жизнью наедине» хотела прочитать давно, но забыла название, поэтому несколько месяцев не могла вспомнить и найти ее. Главным образом книга меня заинтересовала тем, что действие происходит на Аляске, в суровых условиях и тем, что «С жизнью наедине» – роман взросления.

1974-й. Лени тринадцать лет, ее отец недавно вернулся с вьетнамской войны. Вернулся совсем не таким, как прежде, – злым на весь мир, растерянным и сломленным. А вскоре получил наследство – небольшой участок земли там, где почти нет людей, где лишь прекрасная, пусть и суровая природа, – на Аляске. И вскоре Лени с родителями отправляются в этот загадочный и неведомый мир. И поначалу кажется, что Аляска отвечает всем их надеждам и ожиданиям. В этом диком краю они находят сообщество сильных мужчин и еще более сильных женщин. Но приближается зима, и на Аляску медленно опускаются тьма и холод, которые обратят отца в дикого зверя.

Вначале книга оправдывала ожидание. У автора легкий слог, сюжет не идет, а летит, закладываются определенные ожидания, вот-вот начнутся еще более драматичные и интересные события, но затем не заладилось.

Выделю плюсы книги – это Аляска, ее обитатели и их быт. Фактура у романа шикарная, атмосфера на пять с плюсом со снегом, первозданными лесами, длительной полярной ночью, уединенным пляжем, приливами и отливами.

Но книги – это не только атмосфера. Если бы было так легко. Книги – это еще сильные герои, раскрытие их характера и непредвиденные повороты сюжета. И тут «С жизнью наедине» не оправдывает ожидания. Семья Эрнта, Коры и Лени не живёт традиционной жизнью. Кора – бунтарка, она предпочла жизнь с любимым в нищете обеспеченной жизни дочери адвоката, сбежав от родителей в юном возрасте. Эрнт – не только страдает посттравматическим синдромом, но и поехал на всю голову на почве коммунистической угрозы. Кора любит обоих родителей и хочет, чтобы в их семье царил мир, но его нет, так как все вертится вокруг сумасшедшего папы.

Больше всего вопросов к характеру Коры. Она – бунтарка, с маленьким ребенком на руках противостоит авторитарным родителям и обществу. Она – женщина, которая может вынести суровый быт Аляски, и в то же время груша для битья своего дурного мужа. Мне кажется, или это действительно две разные женщины? Может и у Коры не все в порядке с мозгами, раздвоение личности? Тезис сильной женщины, которая становится слабой при виде мужских штанов, не впечатляет. Сильная женщина сильная во всем, и принять решение – уйти от мужа-тирана для такой дамы вполне по зубам. Ну не ради себя, так ради дочери. Но нет, Кора выбирает жизнь на цыпочках. Все ее слова и поступки крутятся вокруг плохого настроения мужа. Вы представляете жизнь, где нужно подбирать слова, ведь любое невинное замечание может стать причиной гневной вспышки мужа. И дочь Кора к этому приучает. Внушает, что папа хороший, это все алкоголь и Вьетнам. Бьет, значит, любит.

Лени знала, что папе и правда стыдно. Видела по лицу. Раньше она гадала: что толку извиняться, если все равно ничего не меняется? Но мама объяснила ей, что война и плен сломали отца. «Ему как будто хребет перебили, — сказала мама. — Но если любишь человека, то любым — и больным, и здоровым. Просто сейчас мы должны быть сильнее, чтобы он мог на нас опереться. Ему нужна моя поддержка. И твоя тоже».

Поговорим о любви

В семье полный патриархат и, внимание, на дворе 80-е годы. Культура хиппи, которую Кора исповедовала, основана на свободе от всего, и она не вяжется с полным послушанием мужу. Да еще и больную любовь приплели. Да и все эти

, что Коры и Эрнта, что Лени и Мэтью такое унылое угэ. Не, ну реально. Рецепт «Как испортить хорошую книгу». Взять суровую атмосферу Аляски, добавить «сильных» героев и приправить любовью, которая превращает волков в тварей дрожащих.

— И я тебя, — ответил он.

Здесь, на бескрайних просторах Аляски, эти слова звучали беспомощно и жалко. Как будто грозишь кулаком богам.

Но особенный треш начинается со второй половины книги, когда Кора, наконец, решилась и дала отпор мужу. И здесь книга делится, будто ее написали два разных автора. Если в первой части у меня была претензия лишь к теме «большой любви», то со второй половины книги начался бразильский сериал «Богатые тоже плачут». Драма на драме и драмой погоняет. Драма в горах. Драма в больнице. Драма с убийством. Драма с побегом. Драма с другими жизнями. Драма с возмездием. Драма с великим возвращением… «любимый, познакомься, это твой сын».

Предсказуемый финал испортил все, что не испортила великая и всепрощающая жертвенная любовь и бразильский сериал. Финал угадывается уже на двух третях книги, к сожалению, поэтому остаток читается без интереса, так как развязка вполне предсказуемая.

Этот заголовок я не с потолка взяла. «С жизнью наедине» роман взросления на фоне суровой Аляски, чувства, разбивающие сердца на осколки. Но писатель не забывает об одежде. Отец Коры встречает свою дочь после длительной разлуки. Сцена кровь из глаз, все вокруг замерло…а автор пишет образ отца, сообщая, в чем он был одет. Серьезно? Может, о чувствах отца и дочери поговорим, а не его мешковатых синтетических штанах? Шорты Коры мне, наверное, сниться будут, столько автор про них написала, а гардероб Марджи-шире-баржи перечислен полностью. Пробел только с ее нижним бельем, печалька. Как жить, ведь теперь я не узнаю, в цветочек Марджи предпочитала труселя, в горошек или однотонные: танга, панталоны или стринги?

Итог рецензии «С жизнью наедине»

Книга «С жизнью наедине» полюбилась многим читателям. Ведь именно из-за этих восторженных отзывов на буктюбе я и искала ее так долго. И мой отзыв не несет цели их оскорбить. Такое мнение у меня сложилось по мере чтения этой распиаренной новинки. И в очередной раз убеждаюсь, книги, от которых большинство читателей в восторге, не мое.

Источник

Кристин Ханна «С жизнью наедине»

С жизнью наедине

Язык написания: английский

Перевод на русский: — Ю. Полещук (С жизнью наедине) ; 2018 г. — 1 изд.

1974-й. Лени тринадцать лет, ее отец недавно вернулся с вьетнамской войны. Вернулся совсем не таким, как прежде, — злым на весь мир, растерянным и сломленным. А вскоре получил наследство — небольшой участок земли там, где почти нет людей, где лишь прекрасная, пусть и суровая природа, — на Аляске. И вскоре Лени с родителями отправляются в этот загадочный и неведомый мир. И поначалу кажется, что Аляска отвечает всем их надеждам и ожиданиям. В этом диком краю они находят сообщество сильных мужчин и еще более сильных женщин. Но приближается зима, и на Аляску медленно опускаются тьма и холод, которые обратят отца в дикого зверя. И то, что начиналось как приключение, оборачивается драмой. Лени и ее матери предстоит узнать, что Аляска не только прекрасна, но и ужасна, что она может как спасти, так и погубить. В этом краю каждый день ставит человека перед выбором между жизнью и смертью. В этой глуши, на самой окраине цивилизации, человек понимает себе истинную цену.

1978-й. Лени уже взрослая девушка, она освоилась в диком краю, полюбила его, стала своей. В ее жизнь вошла любовь, она мечтает о будущем. Но прошлое цепко держит ее, не желая отпускать. И драма стремительно перерастает в трагедию.

Новый роман Кристин Ханны — невероятной интенсивности семейная сага, полная бурных событий и сильных чувств. История любви и почти шекспировская драма разворачиваются на фоне прекрасных пейзажей Аляски.

Доступность в электронном виде:

majj-s, 11 сентября 2021 г.

«Существует много способов пропасть, но куда больше — найтись.»

Писательство сродни алхимии — преобразует тусклый тяжелый свинец повседневности в золото истории. Кристин Ханна хороший алхимик, соотношение действия и рефлексий, разума и чувств, человека и природы в ее тигле близко к идеальному. И со временем-температурой отменно угадывает: осторожно разогреть, довести до кипения, до белого каления, прожарить, потомить, охладить, расплавить — Voila! Кирпичик желтого металла у вас на ладони.

Девочке Лени тринадцать, на дворе семьдесят четвертый, у нее красавица мама, сильный и храбрый папа, родители любят друг друга до безумия и они отличная семья. Только вот папа, после того, как вернулся из Вьетнама, все никак не найдет себе места. Он хороший механик, но перед начальством пресмыкаться не привык, то и дело теряет работу, находит новую, они переезжают, Лени без конца меняет школы, а каково это? Особенно для девочки, у которой ни модной одежды, ни карманных денег, которые помогли бы влиться в подростковую компанию. Мрак, в общем.

И вдруг приходит известие, что парень, с которым отец был дружен, когда они вместе воевали, он погиб во Вьетнаме — что этот парень завещал ему свой дом и землю на Аляске. Представляете? Вот вы бы узнали, что вам завещано что-то в Магадане, какие были бы ваши действия? Убедиться, что не мошенничество, оценить и продать. Но это вы, нормальный человек, Олбрайты подхватываются и едут. Без денег, без вещей, без внятного представления о том, с чем придется столкнуться на новом месте

А придется со многим. Тем, кто зачитывался в детстве клондайкскими рассказами Джека Лондона, объяснять про Белое безмолвие много не нужно. Крайний север, неблагоприятный климат, огромные территории с низкой плотностью населения, дивной красоты пейзажи, многообразие животного мира, значительная часть представлена крупными хищниками. Природа прекрасна и равнодушна к человеку. Теперь про дом — халупа без водопровода, канализации, электричества. Все разваливается в труху. А зима близко.

Они принимаются трудиться как стахановцы, готовясь к зиме, учиться множеству вещей, о каких в городской жизни и подумать бы не пришлось: укрепление и утепление жилища, разбивка огорода, рыбалка, охота, уход за домашними животными. Робинзонада всегда интересна читателю, не суть, что уровень достоверности стремится к минус бесконечности.

Важнее, что в новой школе, которую и школой-то не назовешь, Лени встречает первого в своей жизни настоящего друга, а суровая Аляска становится первым в ее жизни местом, которое может назвать своим домом. И здесь так красиво. Спокойно. Она столькому тут научилась. А холод и мрак надвигающейся зимы согрет и освещен теплом сердец соседей. Подлинное золото Севера — его люди, плохие там не выживают.

В чем Лени и ее маме Коре тоже придется убедиться, только вот времени, сил, жизненной энергии они прежде потеряют достаточно, и переживут много такого, чего можно и нужно было бы избежать, не будь мама такой блаженненькой идиоткой, беззаветно преданной абьзеру муженьку.

На выводы «С жизнью наедине» урожайный роман. «не связывайся с дураком, сама дурой станешь», «не доверяй полицейским и не рассказывай о себе лишнего», «имей могущественных друзей» и «коррупция вообще-то зло, но в отдельных случаях становится благом». Что до вашего золотого брусочка, поскребите-ка его. Ага. позолоченный свинец, так я и думала.

Беги! Сожги за собой все мосты.

Беги. Дорогу найдя, назад не смотри.

Давненько я не читала Кристин Ханну и уже подзабыла, что нужно заранее запастись носовыми платками и не читать в общественном транспорте! Особенно развязку! Потому как ком в горле не удержать. И всхлипывания, и предательские слезы.

Н-да, умеет автор раскрутить на эмоции. А все потому, что сама вложила душу в слова и фразы. Это бесподобное описание суровой Аляски, контрастное сочетание красоты дикой природы и ожесточенной борьбы за выживание в негостеприимном крае — «в июне еще весна, в июле лето, в августе осень, а все остальное — зима». И поэтому с наступлением весны каждая минута посвящена подготовке к наступающей зиме. Не каждый выдерживает такой жесткий ритм, но если уж втянулся, то этот необузданный край земли прорастает в самое сердце, и ничем его нельзя заменить.

«Жизнь здесь трудная, но нет ничего вкуснее только что пойманного лосося, зажаренного в сливочном масле, которое ты сбила из собственных свежих сливок. Здесь никто не будет вам указывать, что и как делать. Каждый живет как может. Для выносливых тут рай на земле.»

Героиня смогла принять и полюбить новое место проживания. Не страшилась работы, научилась охотиться и рыбачить, с удовольствием бежала на занятия в школу, потому что там ее ждали встречи с единственным ровесником, дружба с которым легко переросла в беззаветную любовь. Но ровно и гладко бывает только в мечтах, а в реальной жизни опасность поджидает гораздо ближе, чем можно предположить. Вырваться из пут долга порой не под силу и взрослому человеку, не говоря уж о подростке. И Лени приходится выбирать.

Замечательный роман! 10 из 10. Завидую тем, кто только приступит к его чтению

Хочу сразу предупредить — будут спойлеры. Они незначительные, но если вы любите сюрпризы, тогда проходите мимо.

Если вы, как и я ждёте книгу с описаниями красот Аляски, с захватывающей дух историей про городских жителей, которые будут на протяжении всей книги стараться выжить в суровых условиях, сражаясь с дикими зверями, погодой, природой и с собой, изнеженным цивилизацией, то вас так же ждёт разочарование. Скажу честно, если бы не совместные чтения, книгу бросила бы читать ещё в самом начале. Я ничего не приобрела, прочитав её.

Это история о выживании, да, но её события могли происходить где угодно. Это история о насилии, о семейном насилии, о том, как это — жить рядом с безумцем, жить с родителями, которые не могут принимать решения, которые зависимы друг от друга и от своих больных взаимоотношений. Это история о том, как маленькой девочке приходится становиться взрослой, потому что нормальных взрослых вокруг нет. Да, здесь есть дружба, любовь, взаимовыручка. И конечно есть красивая Аляска, но упор в книге сделан не на это.

Можно очень много и долго рассуждать о том, что в этой книге показано, что так нельзя, что вот к чему приводит подобное попустительство, но не хочется. Я не люблю и не читаю такие книги. На этом всё.

« Хищник есть хищник, даже если кажется домашним, ластится к тебе, лижет лицо, трется о ноги, чтобы ему почесали спину. Ты понимаешь, что ошейник с поводком и миска корма могут укротить лишь повадки зверя, но натуру его не изменят. Вздохнуть не успеешь, как волчья природа возьмёт своё и он бросится на тебя, оскалив клыки.»

Слушала аудиокнигу. Озвучил Алексей Багдасаров. Как всегда очень эмоционально, импульсивно и очень подходяще для этой книги.

Очень слабая книга. Сюжет на уровне «бабкиных» сериалов по России 1. Может понравиться только избиваемым мужами женщинам с комплексом жертвы или феминисткам.

Эпиграфом к этой книге можно поставить диалог из старого советского фильма «Вам и не снилось».:

— Долгом человека только вяжут. — Но ведь должно быть что-то, побуждающее человека. ухаживать за больными, кормить стариков, беречь детей? — Только любовь вправе побуждать

Вот только как разделить любовь и долг? Как разделить ненависть и жалость, желание защитить близкого человека и осуждение его поступков? В жизни ничто ни от чего невозможно оторвать без боли, ненависть не исключает любви, выбор между двумя любимыми требует пожертвовать интересами одного ради другого. Всё это предстоит узнать героине романа Лени Олбрайт, которая появляется на первых страницах тринадцатилетней девочкой и проходит сложный путь взросления.

Роман охватывает двенадцать лет из жизни героини – от тринадцати до двадцати пяти, и совсем коротко остальную жизнь. Эти двенадцать лет вместили самые главные моменты выбора, в которых проявился характер героини. Как мне кажется, именно проявился, а не сформировался, потому что ответственной и сильной девочка уже пришла в этот мир. Будь она другой изначально, жизнь с такими родителями ее бы сломала.

Как мне показалось, именно в этом главная притягательность Аляски. Она раскрывает потенциал человека, показывает, чего он стоит. В окрестностях Канека собрались очень разные люди – богатое семейство Уокеров, второе и третье поколение поселенцев, негритянка Марджи-шире-баржи, в прошлом прокурор в Нью-Йорке, семейство Харлапнов, с одним из которых отец Лени воевал во Вьетнаме, невидимые отшельники, спрятавшие свои жилища в тайге. Но когда случается беда, все соседи приходят на помощь друг другу. По другому здесь нельзя. Зимняя Аляска – отрезанная от большой земли территория, куда не вызовешь ни полицию, ни спасательную службу. И люди справляются.

Как сказала Марджи, на Аляске каждый живет так, как считает нужным, и дает так же жить другим. Территория свободы. Видимо, поэтому и не отпустила Аляска Лени, даже когда рухнула вся жизнь, когда было совершено преступление, потеряна любовь. Человек стремится туда, где может быть счастлив.

Мать Лени называла их жизнь на Аляске приключением и до последней минуты вспоминала о ней с теплотой. Для Лени же Аляска стала отправной точкой путешествия, того самого, которое есть возвращение, по Урсуле ле Гуин.

Источник

С жизнью наедине

Перейти к аудиокниге

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

Шерон, Дебби, Лора, Джули, Маккензи, Сара, Кейли, Тони, Джеки, Дана, Лесли, Кейти, Джоан, Джерри, Лиз, Кортни и Стефани.

И Брейдену, самому юному нашему храбрецу

Природа никогда не обманывает нас; это мы сами постоянно обманываемся.

THE GREAT ALONE by KRISTIN HANNAH

Copyright © 2018 by Kristin Hannah

© Юлия Полещук, перевод, 2018

Эмоциональная семейная сага, разворачивающаяся в 1970-е на фоне суровых и прекрасных пейзажей Аляски.

Удивительное сочетание греческой трагедии, любовной мелодрамы и драматической семейной саги.

Убедительный портрет семьи, оказавшейся на грани разрушения, и общества в преддверии огромных перемен. Лишь горы и леса Аляски неизменны в своей неприступной красоте. Великолепный роман о нерушимой связи между матерью и ребенком, о величии женщины, готовой в буквальном смысле своротить горы ради любимых.

Я не просто влюбилась в эту книгу, я одержим ею. Кристин Ханна написала мастерский роман о том, что любовь может как спасти нас, так и уничтожить.

Романтика и прекрасные пейзажи Аляски, на фоне которых разворачивается сложная семейная драма, наполняют книгу огромным обаянием, которому нельзя не поддаться.

Эпический роман о человеческой воле и способности преодолевать немыслимое.

Дождь той весной лил как из ведра, грохотал по крышам. Вода просачивалась в мельчайшие трещины, размывала прочнейшие фундаменты. Земляные пласты, годами лежавшие незыблемо, сползали, точно кучи шлака, на дороги, увлекая за собой дома, автомобили и бассейны. Деревья падали, обрывая линии электропередачи, и вся округа сидела без света. Реки выходили из берегов, заливали дворы, разоряли дома. Те, кто любил друг друга, то и дело ругались, вспыхивали ссоры, а вода все прибывала, и ливень не утихал.

Лени тоже все злило. В школе она была новенькой, всем чужой – девушкой с расчесанными на ровный пробор длинными прямыми волосами, которая ходит в школу одна, поскольку друзей у нее нет.

Она сидела на кровати, подтянув худые колени к плоской груди. Рядом валялась открытая книга в мягкой обложке, «Обитатели холмов»; [1] уголки потрепанных страниц загибались. Сквозь тонкие стены Лени слышала, как мама говорит: «Эрнт, милый, ну пожалуйста, не надо. Послушай…» – и сердитый ответ отца: «Оставь ты меня в покое».

Опять они за свое. Ругаются. Орут. Еще немного, и мама разрыдается.

Такая погода будит в папе худшее.

Лени взглянула на часы у кровати. Если она не выйдет сейчас, опоздает в школу, а привлекать к себе внимание куда противнее, чем быть новенькой. Она это испытала на своей шкуре: за последние четыре года Лени сменила пять школ, и нигде ей не удалось стать своей, но она все равно не теряла надежды. Лени глубоко вздохнула, вытянула ноги и соскользнула с кровати. Прокралась к двери, прошла по коридору и остановилась на пороге кухни.

– Черт подери, Кора, – произнес отец, – ты прекрасно знаешь, каково мне.

Мама шагнула к нему, протянула руку.

– Тебе нужна помощь, милый. Ты ни в чем не виноват. Эти твои кошмары…

Лени кашлянула, чтобы привлечь их внимание.

– Привет, – сказала она.

Отец взглянул на нее, тяжело вздохнул и отошел от мамы. Вид у него был измученный и жалкий.

– М-мне в школу пора, – пояснила Лени.

Мама выудила из нагрудного кармана розового платья, какое носили официантки, пачку сигарет. Лицо ее осунулось от усталости: вчера мама работала в вечернюю смену, сегодня ей выходить в обед.

– Иди-иди, а то опоздаешь.

Голос у мамы был нежный, спокойный. Мягкий, как она сама.

Лени боялась и остаться дома, и уйти. Странно – или, скорее, глупо, – но ей частенько казалось, будто она единственный взрослый в семье. Балласт, без которого ветхая скрипучая лодка Олбрайтов неминуемо даст крен. Мама беспрестанно «искала себя». Что она только не перепробовала: посещала ЭСТ-тренинги, [2] занятия по раскрытию человеческого потенциала, всевозможные духовные практики, ходила в унитарианскую церковь. [3] Даже буддизм исповедовала. И везде хватала по верхам – усваивала лишь то, что ей подходило. Чаще всего, думала Лени, дальше футболок и афоризмов дело не заходило. Что-нибудь в духе «Что есть, то есть, а чего нет, того нет». Толку от всего этого было чуть.

Лени схватила со стула рюкзак и вышла. Когда за ней захлопнулась дверь, Лени услышала, что родители снова ругаются.

– Эрнт, ну пожалуйста, послушай меня…

А ведь когда-то все было иначе. По крайней мере, так говорила мама. До войны они были счастливы. Они тогда жили в трейлерном парке в Кенте, у папы была хорошая работа механика, а мама все время смеялась и танцевала под «Частичку моего сердца», [4] когда готовила обед (признаться, из тех лет Лени запомнилось лишь то, как мама танцевала).

Потом отца забрали в армию, отправили во Вьетнам, он был ранен, попал в плен. Без него мама совсем растерялась. Тогда-то Лени и поняла, до чего та слаба. Некоторое время мама меняла работы, они с Лени кочевали из города в город, пока не осели в коммуне хиппи в Орегоне. Там они работали на пасеке, шили мешочки с лавандой, которые продавали на местном рынке, и участвовали в антивоенных демонстрациях. Мама отчасти переняла повадки хиппи – ровно настолько, чтобы вписаться в коммуну.

Когда папа наконец вернулся домой, Лени его едва узнала. Из веселого красавца, которым она его запомнила, он превратился в угрюмого и злого брюзгу. Коммуна пришлась ему не по душе, и они переехали. Потом еще раз переехали. И еще раз. Его вечно что-то не устраивало.

Его мучила бессонница, он не задерживался ни на одной работе, хотя мама твердила, что лучшего механика не найти.

Вот и сегодня утром они ругались из-за того, что отца опять уволили.

Лени накинула капюшон. По дороге в школу она проходила мимо ухоженных домов, темных рощиц («держись от них подальше»), кафе быстрого питания, где по выходным собирались старшеклассники, бензоколонки, куда выстроилась длинная очередь из автомобилей, чтобы заправить бак по пятьдесят пять центов за галлон. Вот что всех раздражало в ту пору: цены на бензин.

Как же Лени хотелось, чтобы у нее был настоящий друг. Ей так нужно с кем-то поговорить.

Хотя что толку? Разговорами делу не поможешь. К чему тогда беседы по душам?

Ну да, папа частенько раздражается, кричит, они вечно сидят без денег и переезжают с места на место, чтобы улизнуть от кредиторов. Что поделать, такая жизнь. Главное – они любят друг друга.

И все же порой, особенно в такие дни, как этот, Лени от страха не находила себе места. Ей казалось, будто их семья стоит на краю высокого утеса, который того и гляди рухнет, как те дома, что увлекает за собой оползень на затопленных склонах Сиэтла.

После уроков Лени шла домой под дождем.

Отец сидел в гараже на расшатанном верстаке возле помятого маминого «мустанга» с заклеенной скотчем крышей. Вдоль стен громоздились картонные коробки с вещами, которые они так и не разобрали с тех пор, как переехали сюда.

Отец, как обычно, был в потрепанной камуфляжной куртке и драных джинсах. Он сидел, облокотившись на колени. Длинные черные волосы спутались, усы давно пора подровнять. Босые ноги в грязи. Но даже вот такой, изнуренный, ссутулившийся, он был красив, как кинозвезда. Все так говорили.

Он наклонил голову, так что волосы упали на глаза, взглянул на Лени и улыбнулся устало, но все равно тепло. Такой уж он человек: вспыльчивый, неуравновешенный, порой даже страшно делается, но это все потому, что он острее прочих чувствует боль, разочарование и любовь. Особенно любовь.

– Ленора, – голос у папы хриплый, как у заядлого курильщика, – а я тебя жду. Прости меня, пожалуйста. Сорвался. И вылетел с работы. Ты, наверно, чертовски злишься на меня.

– Ну что ты, пап, вовсе нет.

Лени знала, что папе и правда стыдно. Видела по лицу. Раньше она гадала: что толку извиняться, если все равно ничего не меняется? Но мама объяснила ей, что война и плен сломали отца. «Ему как будто хребет перебили, – сказала мама. – Но если любишь человека, то любым – и больным, и здоровым. Просто сейчас мы должны быть сильнее, чтобы он мог на нас опереться. Ему нужна моя поддержка. И твоя тоже».

Лени уселась рядом с отцом. Он обнял ее, прижал к себе.

– Миром правят идиоты. Это уже не моя Америка. Я хочу… – Он осекся.

Лени ничего не сказала. Она привыкла к тому, что папа всегда измучен и грустит. Он постоянно обрывал фразы на середине, словно боялся признаться в том, что его печалило и пугало. Лени понимала причину таких недомолвок: порой действительно лучше промолчать.

Отец вытащил из кармана мятую пачку сигарет, закурил, и Лени вдохнула привычный едкий дым.

Она знала, как больно отцу. Иногда она просыпалась и слышала, что папа плачет, а мама его успокаивает: «Тсс, Эрнт, не надо, не вспоминай, всё позади, ты дома, ты в безопасности».

Папа покачал головой, выпустил струйку сизого дыма.

– Наверно, мне просто… этого мало. Мне не работа новая нужна. А жизнь. Чтобы идти по улице и не бояться, что меня обзовут «убийцей детишек». Чтобы… – Отец вздохнул. Улыбнулся. – Ладно, не обращай внимания. Все будет хорошо. Все у нас будет хорошо.

– Да найдешь ты другую работу, – успокоила его Лени.

– Куда же я денусь, Рыжик, конечно, найду. Завтра будет лучше.

Родители всегда так говорили.

Холодным унылым утром в середине апреля Лени проснулась рано, перебралась в гостиную на привычное место на дряхлом диване в цветочек и включила программу «Сегодня». Поправила рога антенны, чтобы изображение не скакало. Наконец на экране появилась Барбара Уолтерс и проговорила:

– …на этой фотографии Патрисия Хёрст, которая теперь называет себя Таней, держит карабин М1 во время недавнего ограбления банка в Сан-Франциско. Свидетели сообщают, что девятнадцатилетняя внучка газетного магната, похищенная в феврале Симбионистской армией освобождения… [7]

Лени онемела. Ей до сих пор не верилось, что члены радикальной группировки могут вот так запросто вломиться в дом и похитить девушку. Получается, никто в этом мире ни от чего не застрахован? И как так вышло, что наследница миллиардного состояния стала революционеркой по имени Таня?

– Лени, собирайся, – сказала с кухни мама. – Тебе в школу пора.

Входная дверь со стуком распахнулась.

Вошел отец и улыбнулся так заразительно, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Он казался сказочным великаном, которому тесно в кухоньке с низким потолком. Серые стены в потеках лишь подчеркивали его силу и бодрость. С волос его капала вода.

Мама у плиты жарила к завтраку бекон.

Папа влетел на кухню и включил транзистор, стоявший на крытом формайкой столе. Из динамика донесся хриплый рок. Папа рассмеялся и обнял маму.

Лени услышала, как он прошептал:

– Прости. Прости меня, пожалуйста.

– Ну конечно. – Мама обняла его так, словно боялась, что он ее оттолкнет.

Папа обхватил маму за талию, подвел к столу, выдвинул стул и крикнул:

Она любила, когда родители звали ее к себе. Лени слезла с дивана и уселась рядом с мамой. Папа улыбнулся и протянул ей книжку в бумажной обложке. «Зов предков». [8]

– На, Рыжик, тебе понравится.

Он сел напротив мамы и придвинулся к столу. По папиному лицу Лени поняла: он опять что-то задумал. Ей и прежде доводилось видеть у него такое выражение лица – каждый раз, когда папа планировал изменить жизнь. Планов этих было не счесть: продать все, год путешествовать по шоссе вдоль океана в Биг-Сур и жить в палатке. Разводить норок (вот это был полный ужас). Продавать элитные семена в Центральной Калифорнии.

Отец выудил из кармана сложенный лист бумаги и с победным видом припечатал его ладонью к столу.

– Помнишь Бо Харлана, моего друга? – спросил он маму.

– Из Вьетнама? – наконец уточнила она.

Папа кивнул и пояснил Лени:

– Бо Харлан был командиром экипажа, а я стрелком. Мы всегда друг друга прикрывали. Потом нашу вертушку подбили, а нас взяли в плен. Мы с ним прошли огонь и воду.

Лени заметила, что отца бьет дрожь. Закатанные рукава рубашки открывали следы от ожогов, тянувшиеся от кистей к локтям, морщинистые уродливые бледно-лиловые шрамы, которые никогда не загорали. Лени не знала, как отец их получил; она не спрашивала, а он не рассказывал. Но совершенно ясно, что в плену. Лени сама догадалась. Спина у отца тоже морщинилась паутиной шрамов.

– Они убивали его у меня на глазах, – сказал отец.

Лени встревоженно посмотрела на маму. Папа обычно о таком не рассказывал. И сейчас обе с испугом слушали его.

Отец притопнул ногой и побарабанил пальцами по столу. Развернул письмо, разгладил бумагу, чтобы Лени с мамой могли прочесть написанное.

Нелегко же вас отыскать. Меня зовут Эрл Харлан.

Мой сын Бо не раз писал, что вы с ним дружили. Спасибо вам за это.

В последнем своем письме он велел, если с ним что-нибудь случится в этом гребаном Вьетнаме, передать вам его участок на Аляске.

Участок небольшой. Сорок акров земли с развалюхой. Но если вы не боитесь работы, то здесь можно неплохо устроиться: кормиться тем, что дает земля, вдалеке от всяких придурков, хиппи и того бардака, который творится в прочих штатах.

Телефона у меня нету, так что пишите до востребования на адрес почты в Хомере. Рано или поздно я обязательно получу ваше письмо.

Участок расположен в самом конце дороги. Проезжаете мимо серебристой калитки с коровьим черепом, и там, не доезжая горелого дерева, начиная от милевого столба с номером 13, будет ваша земля.

Мама по-птичьи наклонила голову и уставилась на отца:

– То есть этот… Бо… завещал нам дом? Настоящий дом?

– Представляешь, наш собственный дом. – Папа взволнованно вскочил со стула. – Дом, который принадлежит нам. Где можно ни от кого не зависеть, выращивать овощи, охотиться, жить свободно. Мы ведь так давно об этом мечтали, правда, Кора? Жить простой жизнью подальше от всего этого здешнего бреда. Там мы будем свободны. Ты только подумай!

– Погоди, – подала голос Лени. Все же это слишком даже для отца. – Аляска? Ты что, снова хочешь переехать? Мы же только что перебрались сюда.

– Там ведь… ничего нет? Только медведи да эскимосы?

Отец встал, подошел к маме, рывком поднял ее на ноги, так что она пошатнулась и упала на него. От Лени не укрылось, что за папиным восторгом сквозило отчаяние.

– Мне это необходимо. Мне нужно место, где я снова смогу дышать. А здесь мне все кажется, что я того и гляди выползу из собственной шкуры. Там мои кошмары прекратятся, я наконец забуду обо всем. Я это точно знаю. Это нужно нам. Там все будет, как до Вьетнама.

Мама взглянула на отца. Ее бледность так резко контрастировала с его смуглой кожей и черными волосами.

– Подумай сама, – уговаривал отец.

Лени видела, как мама смягчается, как старается приспособить собственные желания к папиным, представить себе, каково это – жить на Аляске. Наверно, ей кажется, что это сродни семинарам по групповой психотерапии, йоге или буддизму. Ответ на вечные вопросы. Маме неважно, что, где и как. Маме нужен только папа.

– Наш собственный дом, – проговорила она. – Но… откуда же у нас деньги… может, тебе подать на инвалидность…

– Не начинай, – вздохнул отец. – Не буду я подавать. Я просто хочу жить по-другому. И я тебе обещаю, что научусь считать деньги. Клянусь. У меня еще кое-что осталось от моего старика. Пить стану меньше. И если ты так хочешь, даже начну ходить в группу поддержки для ветеранов.

Лени прекрасно знала, чем все кончится. Все равно, чего хочет она или мама.

Папа мечтает начать новую жизнь. Ему это нужно. А маме главное, чтобы он был счастлив.

Значит, они переедут на новое место в надежде, что на этот раз все получится. Они поедут на Аляску за новой мечтой. Лени сделает все, о чем попросят, причем с радостью. Опять пойдет в новую школу. Что поделать, такова любовь.

Лени услышала музыку. Из приемника доносилась дребезжащая мелодия. «Помешан на чувстве». [10] Лени откинула одеяло и вылезла из постели. Мама курила на кухне у плиты. В электрическом свете она казалась бесплотной – с копной растрепанных со сна светлых волос, лицо скрыто в сизом сигаретном дыму. Белая майка так растянулась от стирок, что болталась на худых маминых плечах. Резинка на розовых трусах ослабла, и они сползали. На шее у ключиц багровел синяк – даже красивый, похожий на вспыхнувшую звезду; он оттенял мамины точеные черты.

– Почему не спишь? – спросила мама. – Еще рано.

Лени подошла к маме и положила голову ей на плечо. От мамы пахло табаком и духами с ароматом роз.

– Ты не спишь, и я не сплю, – ответила Лени.

Так всегда говорила мама. «Ты не спишь, и я не сплю». Ты и я. Эта прочная связь была для них утешением, и сходство, казалось, усиливало любовь. На самом деле с тех пор, как папа вернулся с войны, мама потеряла сон. Лени не раз просыпалась среди ночи и видела, как мама бродит по дому в прозрачном распахнутом халате. Мама что-то шептала себе под нос, но слов было не разобрать.

– Мы что, правда поедем на Аляску? – спросила Лени.

Мама уставилась на металлический перколятор, из-под стеклянной крышечки которого сочился черный кофе.

– Ты же знаешь папу. Скоро.

– Ну доучиться-то я хоть успею?

Мама пожала плечами.

– Уехал еще затемно, продавать коллекцию монет, которая досталась ему от отца. – Мама отпила глоток кофе и поставила чашку на стол. – Аляска. Господи боже мой, почему сразу не Сибирь? – Она глубоко затянулась сигаретой. Выдохнула дым. – Жаль, у меня нет подруг. Не с кем поговорить.

– Тебе тринадцать. А мне тридцать. И я должна вести себя, как положено матери. Вечно я об этом забываю.

В голосе матери сквозило отчаяние, и Лени испугалась. Она знала, как хрупко все: родители, семья. Человека легко сломать. Уж что-что, а это любой ребенок бывшего военнопленного знает. Лени до сих пор носила блестящий серебристый браслет в память о капитане, который не вернулся с войны. [11]

– Ему нужен шанс. Пусть попробует все сначала. Это нужно нам всем. Может, на Аляске нам повезет.

– Как до этого повезло в Орегоне, Снохомише и с торговлей семенами, на которой мы должны были озолотиться. А помнишь, как он надеялся разбогатеть, продавая пинбольные автоматы? Давай хотя бы дождемся конца учебного года.

– Куда там. Ладно, иди одевайся, в школу пора.

– Сегодня нет уроков.

Мама помолчала, потом тихо произнесла:

– Помнишь то синее платье, которое тебе папа подарил на день рождения?

– Не «зачем», а иди одевайся. Нам с тобой нужно кое-что сделать.

Лени не знала, что и думать. Она сердилась, но все равно послушалась. Она всегда делала, что велят. Так проще. Лени ушла к себе, порылась в шкафу и наконец нашла то платье.

– Вот, Рыжик, ты в нем будешь хорошенькая как картинка.

Ну да, как же. А то она не знала, как будет выглядеть: плоскогрудая тринадцатилетняя жердь в нелепом платье, открывавшем худые ляжки и костлявые коленки. Другие-то в ее возрасте уже без пяти минут женщины, а она ни то ни се. Да она единственная из одноклассниц, у кого еще не выросла грудь и не начались месячные!

Лени вернулась на кухню, пропахшую табаком и горелым кофе, плюхнулась на стул и открыла «Зов предков».

Мама вышла из комнаты только час спустя.

Лени ее едва узнала. Мама сделала пучок и залила волосы лаком. Надела облегающее платье цвета гнилой зелени, которое закрывало фигуру от подбородка до колен, с длинными рукавами, на пуговицах и с пояском. И чулки. И старушечьи туфли на низком каблуке.

– Да-да. – Мама закурила сигарету. – Я знаю, что похожа на тетеньку из родительского комитета, которая устраивает благотворительную распродажу. – Веки мама накрасила голубыми тенями с блестками, приклеила накладные ресницы (кривовато – видимо, рука дрогнула) и гуще обычного подвела глаза. – У тебя нет других туфель?

Лени опустила глаза на туфли с тупыми, расширявшимися и загнутыми кверху, отчего пальцы оказывались чуть выше пяток. Точь-в-точь такая пара была у Джоанны Берковиц, и все девчонки в классе ахнули от восторга, когда та пришла в них в школу. Лени еле-еле упросила родителей купить такие же.

– Есть еще красные кроссовки, но в них вчера порвались шнурки.

– Ну и ладно, бог с ним. Поехали.

Лени послушно вышла за мамой из дома. Они уселись на рваные красные сиденья помятого, в латках грунтовки, «мустанга». Крышка багажника была пристегнута ярко-желтыми тросами, чтобы не распахивалась на ходу.

Мама опустила защитный козырек и посмотрелась в зеркало – не размазался ли макияж (Лени искренне верила, что ключ не повернется в замке зажигания, если мама не посмотрит в зеркало и не закурит сигарету). Подкрасила и втянула губы, чтобы равномерно распределить помаду, потом сняла излишек треугольным краешком манжеты. Снова полюбовалась в зеркало и наконец, довольная отражением, подняла козырек и завела машину. Заиграло радио, из маленьких черных динамиков загремела «Полночь в оазисе». [12]

– А ты знала, что на Аляске подстерегают сотни смертельных опасностей? – спросила Лени. – Можно сорваться с горы, провалиться под тонкий лед. Замерзнуть насмерть, умереть от голода. Тебя могут даже съесть.

– Пожалуй, зря тебе папа дал эту книгу. – Мама сунула в магнитолу кассету, и Кэрол Кинг запела: «Земля уходит у меня из-под ног…»

Мама подхватила мотив, и Лени тоже стала подпевать. Несколько блаженных минут они, как самые обычные люди, катили по Пятому шоссе к центру Сиэтла, мама перестраивалась всякий раз, когда на полосе перед ними показывалась машина, и на каждом маневре с сигареты, зажатой между двумя ее пальцами на руле, слетал пепел.

Через два квартала мама остановилась возле банка. Припарковалась. Снова взглянула в зеркало, не размазалась ли помада, велела Лени подождать и вышла из машины.

Лени наклонилась, заперла водительскую дверь и проводила маму взглядом. Мама не шла, а плыла, покачивая бедрами. Она была очень красива и отлично это знала. Они с папой вечно из-за этого ссорились. Из-за того, что на маму глазеют мужчины. Папу это бесило, но мама любила, когда на нее обращали внимание (хотя ей хватало ума в этом не признаваться).

Пятнадцать минут спустя мама вышла из банка. Она уже не плыла, а вихрем летела к машине, сжав кулаки. Она была вне себя. Злая как черт. Сцепила зубы, линия подбородка уже не казалась такой нежной.

– Сукин сын, – процедила мама сквозь зубы, распахнув дверь машины, села за руль, с силой захлопнула дверь и снова выругалась.

– Что случилось? – встревожилась Лени.

– Твой отец снял все деньги с нашего счета. А кредитную карту мне оформить отказались без подписи твоего или МОЕГО отца. – Она закурила. – Господи боже мой, семьдесят четвертый год на дворе. Я работаю. Зарабатываю деньги. И мне не дают кредитную карту без подписи мужа или отца. Миром правят мужчины, – подытожила мама и завела мотор.

Они промчались по улице и свернули на шоссе.

Мама так виляла из ряда в ряд, что Лени с трудом удавалось удержаться на месте. Она изо всех сил старалась усидеть и лишь через несколько миль осознала, что они выбрались из лабиринта холмистого центра Сиэтла и катят по тихим, тенистым улицам респектабельного района особняков. «Ничего себе», – еле слышно прошептала Лени. Она не была здесь так давно, что теперь едва узнавала окрестности.

Дома на этой улице источали благополучие. На бетонных подъездных дорожках стояли роскошные новые «кадиллаки», «олдсмобили-торнадо» и «линкольны-континентали».

Мама остановилась у серого каменного особняка с окнами в ромбовидных узорах. Дом стоял на небольшом холме, трава аккуратно подстрижена. Со всех сторон особняк окружали ухоженные клумбы. На почтовом ящике виднелась надпись: «Голлихер».

– Ого. Давненько же мы тут не были, – заметила Лени.

– Да уж. Подожди меня в машине.

– Ни за что! Недавно еще одна девушка пропала. Не останусь я одна тут.

– Тогда иди сюда. – Мама вытащила из сумочки расческу, подтянула Лени к себе и так рьяно принялась за ее длинные медно-рыжие волосы, словно те ей чем-то досадили. Лени вскрикнула от боли, когда мама стала заплетать ей косички, торчавшие, точно два водопроводных крана. – И не вздумай вмешиваться в разговор, Ленора. – Мама повязала косички бантиками.

– Куда мне косички, что я, маленькая, – захныкала Лени.

– Молчи и слушай, – предупредила мама. – Возьми с собой книжку и сиди тихо, пока взрослые разговаривают.

Мама открыла дверь и вышла из машины. Лени поспешила за ней.

Мама взяла Лени за руку и повела по дорожке, вдоль которой тянулась топиарная изгородь, к высокой парадной двери.

Мама покосилась на Лени, пробормотала: «Была не была» – и позвонила. Послышался лязг, похожий на перезвон церковных колоколов, и глухие шаги.

Несколько секунд спустя дверь открыла бабушка Лени. В строгом платье цвета баклажана, перехваченном в талии тонким пояском, и с тремя нитками жемчуга на шее она, казалось, хоть сейчас готова отправиться на ланч к губернатору. Каштановые кудри были щедро залиты лаком, точно праздничный кекс глазурью. Увидев их, бабушка распахнула густо накрашенные глаза.

– Коралина, – прошептала она, шагнула к дочери и раскрыла объятия.

– Папа дома? – спросила мама.

Бабушка отстранилась и печально опустила руки.

– В дом-то хоть пустишь?

Лени заметила, что мамин вопрос бабушку расстроил: та наморщила белый напудренный лоб.

– Ну конечно! Ленора, как же я рада тебя видеть.

Бабушка отступила на шаг и провела их через небольшую переднюю, за которой виднелись комнаты и двери, по винтовой лестнице на второй этаж, где царил полумрак.

В доме пахло лимонным воском и цветами.

Бабушка привела их на крытую заднюю веранду с круглыми эркерными окнами и высокими стеклянными дверями. Веранда была уставлена растениями и белой плетеной мебелью. Лени усадили за столик лицом в сад.

– Как же я по вам обеим соскучилась, – призналась бабушка и, словно досадуя на саму себя за признание, развернулась и скрылась в доме. Несколько минут спустя вернулась с книгой. – Я помню, ты любишь читать. Даже в два годика не выпускала из рук книжку. Я купила ее тебе давным-давно… только не знала, куда послать. Героиня тоже рыжая, как ты.

Лени села и открыла книгу, которую перечитывала так часто, что помнила целые абзацы. «Пеппи Длинныйчулок». Детская книжка. Лени уже выросла из такого чтения.

– Пожалуйста, называй меня бабушкой, – печально ответила та и повернулась к маме.

Бабушка отошла вместе с мамой к белому кованому столику у окна. Рядом в золоченой клетке ворковали две белые птички. До чего же им грустно, подумала Лени, этим птицам, которым нельзя летать.

– Странно, что ты вообще меня пустила, – заметила мама.

– Ну что за глупость, Коралина. Я всегда тебе рада. Мы с отцом тебя любим.

– Зато моего мужа вы бы не пустили на порог.

– Он настроил тебя против нас. И между прочим, рассорил с друзьями. Ему хочется, чтобы ты принадлежала ему целиком…

– Я больше не стану это обсуждать. Я все решила. Мы уезжаем на Аляску.

– Эрнту там достался в наследство дом и участок земли. Будем выращивать овощи, охотиться – в общем, сами себе хозяева. Будем жить простой жизнью. Как первопоселенцы.

– Довольно. Сил нет слушать эту чушь. Ты готова за ним хоть на край света, но там тебя никто не спасет. Мы с отцом сделали все, чтобы защитить тебя от ошибок, но ты нашу помощь отвергла. Тебе все кажется, что жизнь – игра. Ты порхаешь…

– Не надо, – перебила мама и подалась вперед. – Разве ты не понимаешь, чего мне стоило сюда прийти?

После ее слов повисла тишина, было слышно лишь, как воркуют птицы.

На веранде вдруг словно повеяло холодом. Лени готова была поклясться, что дорогие полупрозрачные занавески всколыхнулись, но все окна были закрыты.

Лени попыталась представить маму в этом рафинированном, чопорном, закрытом мирке, но не сумела. Между той девушкой, какую хотели из мамы воспитать, и той, кем она стала, зияла непреодолимая пропасть. Что, если все, против чего они с мамой выступали, пока папы не было, – атомная энергия и война во Вьетнаме, – а потом семинары групповой психотерапии и различные религии – словом, все, что мама перепробовала, было всего лишь бунтом против того, как ее воспитывали?

– Не делай этого, Коралина. Это безумие. Не говоря уже о том, что это опасно. Брось его. Вернись домой и живи спокойно.

– Я его люблю. Ну почему ты никак не можешь этого понять?

– Кора, – мягко ответила бабушка, – пожалуйста, послушай меня хоть раз. Он опасен…

– Мы едем на Аляску, – отрезала мама. – Я пришла попрощаться и… – У нее сорвался голос. – Так ты поможешь нам или нет?

Бабушка долго молчала и то скрещивала на груди бледные жилистые руки, то снова их опускала.

– Сколько тебе надо на этот раз? – наконец спросила она.

На обратном пути мать курила сигарету за сигаретой. Радио включила погромче, чтобы не разговаривать. А Лени и не возражала: у нее, конечно, накопились вопросы, но она не знала, с чего начать. Сегодня ей открылся мир, таившийся под поверхностью ее собственного. Мама никогда толком не рассказывала Лени, как жила до встречи с папой. Они сбежали вместе – прекрасная романтическая история о любви наперекор всем невзгодам. Мама бросила школу и «жила ради любви». Такую вот сказку она сочинила для Лени. Теперь же Лени подросла и поняла, что, как во всякой сказке, и в этой истории есть свои дебри, темные места, разбитые сердца и сбежавшие девушки.

Источник