больше не встречу такого друга не встречу история песни
Музыкальное чтиво: Больше не встречу…
18.02.2017, 13:22 | 3 246.
«Всё пройдёт, придёт и мой черёд,
И взлечу я тенью золотистой.
На коленях перед жизнью мне придётся дать отчёт
И как к матери припасть к земле росистой…»
Так или иначе периодически к творчеству Александра Барыкина мы обращались. И так же как и произведения, наиболее красноречиво говорящие о художнике, лучше всего о Барыкине скажут те, кто делил с ним студию и сцену и для кого он был просто Албар. Надеемся, не исключение тому небольшие зарисовки, сделанные на основе наших интервью…
«Ну да, Сашка пел здорово!»-ёмко и лаконично отозвался Виталий Валитов, вспоминая запись «Моны Лизы» для диска «Музыкальный глобус». В том, что пел Барыкин действительно здорово, я имел возможность убедиться на практике, поскольку однажды взял на себя слишком много, посягнув на аранжировку «Весёлых ребят». Заодно удостоверился – чтобы музыкальное воплощение «Джоконды» не уступало по красоте своему воплощению в живописи, нужно быть Барыкиным…
Ещё одна песня под названием «Мона Лиза» присутствует на пластинке «Ступени». В интервью “Pkz” Валерий Гаина сказал об этой работе, в частности, следующее: «Саша Барыкин для меня был очень близким другом. Я жил рядом со станцией метро «Ждановская», и он ездил в Москву фактически через меня, всё время заезжал ко мне в гости. И в один прекрасный день предложил поучаствовать в записи соло-гитары на этом альбоме. Я сказал: «Без проблем, всегда рад!» Всё происходило очень быстро, очень интересно, в таком творческом единстве, что ли. По поводу всего, что я играл, Сашка говорил, что это здорово. А я отвечал: «Нет, подожди, мне это не особо нравится, можно, я тут кусочек перепишу?» И что-нибудь другое придумывал по ходу действия. Вот такая процедура записи была у нас…»
Александр Барыкин, поющий «У деревни Крюково» в стиле “Uriah Heep” с вибрацией – а почему бы и нет? Пусть сейчас это вызывает улыбку (обязательно добрую и ностальгическую). Петь под «хипов» тогда было модно, что и сделал новоиспечённый солист «Самоцветов», придя к ним из наиболее прозападных «Весёлых ребят». Об этом, вспоминая друга и коллегу, нам рассказал Вячеслав Малежик…
Пожалуй, «Программа телепередач на завтра» — один из ярких примеров того, что спустя много лет критические замечания справедливо и закономерно забываются. Остаётся творчество, в зависимости от того, насколько оно искренне и талантливо. И если тридцать лет назад некоторые из тех, кто воспринимал Барыкина только как лидера группы «Карнавал», считали этот номер в какой-то степени конъюнктурным, то нынче вряд ли можно спорить – именно таких оригинальных поисков, мягко говоря, не хватает теперешним «голубым» и «неголубым огонькам». «Моя роль в «Программе телепередач на завтра» ничтожна!»-явно поскромничал поэт Валерий Сауткин, написавший рифмованные куплеты, оформив при этом сюжетную часть. Песня создавалась в спешке, так как съёмки «Огонька» уже шли. И тем ценнее, что, судя по результату, роль Александра Барыкина здесь была также далеко не последней…
«В «Весёлых ребятах» каждый был личностью!»-воскликнул Александр Чиненков. И добавить к его словам следует то, что наиболее отвечающей концепции своего легендарного коллектива Павел Слободкин считает как раз ту личность, дань уважения и памяти которой мы в меру скромных возможностей отдаём в данный момент. Да и не только в данный…
Возможно, кто-то сегодня поставит раннего Барыкина в память о нём – например, «А мне-то зачем» или «Этот мир придуман не нами», спетые в тех же «Весёлых ребятах». Волна памяти потребует очередного «Приглашения к путешествию». Кто-нибудь включит вновь, а то и собственноручно «сбацает» под гитару «Спасательный круг» или целиком переслушает легендарный дебютный альбом «Карнавала» «Супермен». Кому-то захочется перечитать публикации. Интервью с Александром Барыкиным мне сделать, увы, не доведётся – больше не встречу. И всё же одной встречей с ним уже стало больше. Мир праздником стал, как шумный карнавал засверкал…
Больше не встречу такого друга не встречу история песни
Беседа с Игорем Кохановским 06 декабря 2002 года.
Казалось мне, кругом сплошная ночь,
тем более, что так оно и было.
Бывает, вспомню Магадан,
где я родился, но и где я
вторично к тридцати годам
свое отпраздновал рожденье,
начав свой путь (почти с нуля)
как журналист и стихотворец,
и мне колымская земля
сказала: “С Богом, иноходец!”
Здесь были первые шаги
трудны, но не от гипоксии
в стихии северной тайги
на самом краешке России,
где ветер, вечно груб и шал,
гулял в любое время года,
где не хватало кислорода,
а я свободнее дышал.
Здесь посетил меня мой друг,
чье творчество – сама эпоха…
Душой творца и скомороха
он принимал иной недуг
людской
иль чей-нибудь конфуз
то словно фарс, то словно драму
своей судьбы, избравшей курс
(притом отнюдь не как рекламу)
тот, что держал его на грани
паденья в пропасть грубой брани,
где затаенная хула
всегда обжечь его могла,
как кипяток в закрытом кране.
На грани той свой дар взрастив,
канатоходцем без страховки,
рискованно, но без рисовки,
не раз хулителей смутив,
презрев падение с каната,
он шел –
в том главный был мотив
его души, его таланта,
в том видел главный свой искус
раскованный певец эпохи,
ее почувствовавший пульс,
поднявший истин тяжкий груз,
познавший риска острый вкус,
вдруг оборвавший песнь
на вдохе…
Я помню, как бродили мы
тогда в весеннем Магадане
среди рассветной полутьмы,
скрывающей от нас в тумане
дома, людей и те года,
что встретим, как два сводных брата,
не ведая, где и когда
меж нами клин вобьет неправда.
Наговориться не могли,
не допуская, кроме тризны,
что где-то там, в иной дали
вдруг разойдутся наши жизни.
…Он будет всюду на виду,
как датский принц на авансцене,
незащищенный, на свету…
И славы яркая арена
закружит в замкнутом кругу
той вседозволенности ложной,
где, как в колымскую пургу,
и некогда, и невозможно
взглянуть хоть раз со стороны
на самого себя спокойно…
Он, словно в детстве пацаны,
был не способен на такое.
Он словно делался глухим
к звонкам беды, звонкам опасным,
а те, кто был в то время с ним,
поладили с его напастью,
заботясь больше о своем
присутствии в ближайшем круге,
чем о пытавшем на излом,
сжигающем его недуге,
с которым биться в одиночку
поэт не в силах был уже
и, может быть, в своей душе
на том бессилье ставил точку.
Один лишь Бог его уход
отсрочить мог бы хоть немного,
и сам поэт, ведя свой счет,
с отсрочкой уповал на Бога…
Еще, конечно, уповал
на женщину своей судьбины,
он с нею столько раз всплывал
со дна погибельной пучины,
сигналы SOS ей подавал,
как в песне той про субмарину…
Он лишь на Бога да Марину
в своем спасенье уповал.
Как в клетке, в суете мирской
он пестовал талант свой редкий,
подняться мог над суетой –
не мог расстаться с этой клеткой.
Я знаю, как он тосковал
о тихом доме, о покое,
но суеты безумный бал
опять захлестывал волною.
Его знак звездный Водолей
адресовал ему, как тосты,
безмерную любовь людей…
…Чем ночь темней, тем ярче звезды.
И вся грядущая беда
была еще небесной тайной,
когда мы встретились тогда,
весной
в далеком Магадане.
Неизвестные письма Высоцкого: «С бабами своими я абсолютно запутался, но ничего не хочу менять. »
Игорь Кохановский поведал о дружбе с Владимиром Высоцким.
Конечно, по-настоящему Володя любил только Марину. И свое знаменитое последнее стихотворение: «. Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед Ним. » — посвятил Влади, а это о многом говорит. Знаю, что планировал уехать к ней за границу — лечиться от наркозависимости. Не успел.
Не помню, плакал ли я на похоронах. Скорее, было состояние ступора, все в тумане.
Где-то в сентябре начинающий в ту пору композитор Владимир Матецкий показал мне одну мелодию и попросил написать к ней текст. Музыка очень понравилась, ее мелодия словно рифмовалась с уходом Володи. Я пришел домой и почти не отрывая карандаш от бумаги, написал припев:
Такого друга не встречу,
Такого друга, как ты,
Дарит жизнь только раз.
Ничто печаль не излечит,
Память сгладить не даст.
Предложил песню группе «Карнавал», где начинал Александр Барыкин. Ребята с удовольствием начали репетировать, планируя включить ее в новую пластинку. Но снова стеной встали чиновники, на сей раз худсовет фирмы «Мелодия»:
— Этой песни не будет!
— Потому что посвящена Высоцкому!
— А где это написано?
— Все знают, что вы были его другом!
И пластинка вышла без этой песни. Но в студии музыканты ее все же записали. Полуподпольно, ночью, когда на «Мелодии» почти никого не было. Остававшиеся сотрудники пришли в студию, слушали, в глазах у многих стояли слезы.
Еще через пару месяцев я встретил Андрея Вознесенского. Он сказал: «Отдыхал в Сочи, там во всех кабаках звучит твоя песня «Больше не встречу. » «Во всех кабаках» в восьмидесятые означало настоящую народную любовь. И совсем не худсоветы ее определяют, а люди. Так и песни Володи — живут в нашей памяти и будут жить вечно, а критиков и его гонителей кто теперь вспомнит?
Первые годы после смерти Высоцкого мне снился один и тот же сон. Будто Васёчек уходит из «Таганки» и организует свой театр, набирает труппу. «Ты на репетиции-то приходи! — просит во сне Володя. — Ты же знаешь, что я не умер!» И я вскакивал среди ночи.
Уже не снится, давно. Сегодня все, что мне осталось от нашей юности, — это воспоминания. И, конечно же, письма: «Я, Васёчек, всё это время шибко безобразничал в алкогольном то есть смысле. Были больницы, скандалы, драки, выговоры, приказы об увольнении, снова больницы, потом снова, но уже чисто нервные больницы, т. е. лечил нервы в нормальной клинике, в отдельной палате. Позволял терзать свое тело электричеством и массажами и душу латал, и в мозгах восстанавливал ясность и сейчас картина такая: в Одессе все в порядке, в театре вроде тоже — завтра выяснится, и завтра же приезжает Марина. Я один, мать отдыхает, я жду. С песнями моими всё по-прежнему. Употребляют мою фамилию в различных контекстах и нет забвения ругани и нет просвета, но я. не жалею. Я жду.
Неизвестные письма Высоцкого: «С бабами своими я абсолютно запутался, но ничего не хочу менять. »
Конечно, по-настоящему Володя любил только Марину. И свое знаменитое последнее стихотворение: «. Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед Ним. » — посвятил Влади, а это о многом говорит. Знаю, что планировал уехать к ней за границу — лечиться от наркозависимости. Не успел.
Не помню, плакал ли я на похоронах. Скорее, было состояние ступора, все в тумане.
Где-то в сентябре начинающий в ту пору композитор Владимир Матецкий показал мне одну мелодию и попросил написать к ней текст. Музыка очень понравилась, ее мелодия словно рифмовалась с уходом Володи. Я пришел домой и почти не отрывая карандаш от бумаги, написал припев:
Такого друга не встречу,
Такого друга, как ты,
Дарит жизнь только раз.
Ничто печаль не излечит,
Память сгладить не даст.
Предложил песню группе «Карнавал», где начинал Александр Барыкин. Ребята с удовольствием начали репетировать, планируя включить ее в новую пластинку. Но снова стеной встали чиновники, на сей раз худсовет фирмы «Мелодия»:
— Этой песни не будет!
— Потому что посвящена Высоцкому!
— А где это написано?
— Все знают, что вы были его другом!
И пластинка вышла без этой песни. Но в студии музыканты ее все же записали. Полуподпольно, ночью, когда на «Мелодии» почти никого не было. Остававшиеся сотрудники пришли в студию, слушали, в глазах у многих стояли слезы.
Еще через пару месяцев я встретил Андрея Вознесенского. Он сказал: «Отдыхал в Сочи, там во всех кабаках звучит твоя песня «Больше не встречу. » «Во всех кабаках» в восьмидесятые означало настоящую народную любовь. И совсем не худсоветы ее определяют, а люди. Так и песни Володи — живут в нашей памяти и будут жить вечно, а критиков и его гонителей кто теперь вспомнит?
Первые годы после смерти Высоцкого мне снился один и тот же сон. Будто Васёчек уходит из «Таганки» и организует свой театр, набирает труппу. «Ты на репетиции-то приходи! — просит во сне Володя. — Ты же знаешь, что я не умер!» И я вскакивал среди ночи.
Уже не снится, давно. Сегодня все, что мне осталось от нашей юности, — это воспоминания. И, конечно же, письма: «Я, Васёчек, всё это время шибко безобразничал в алкогольном то есть смысле. Были больницы, скандалы, драки, выговоры, приказы об увольнении, снова больницы, потом снова, но уже чисто нервные больницы, т. е. лечил нервы в нормальной клинике, в отдельной палате. Позволял терзать свое тело электричеством и массажами и душу латал, и в мозгах восстанавливал ясность и сейчас картина такая: в Одессе все в порядке, в театре вроде тоже — завтра выяснится, и завтра же приезжает Марина. Я один, мать отдыхает, я жду. С песнями моими всё по-прежнему. Употребляют мою фамилию в различных контекстах и нет забвения ругани и нет просвета, но я. не жалею. Я жду.
Текст песни Н. Расторгуев — Больше не встречу, такого друга не встречу
Оригинальный текст и слова песни Больше не встречу, такого друга не встречу:
музыка — В.Матецкий,
слова — И.Кохановский
«Больше не встречу, такого друга не встречу»
Как мы дружили, как рядом шли
Как рядом были, в любой дали
О том сегодня, почти невольно
Вновь я вспомнил, вновь я вспомнил
Наши дни, те наши дни…
Ушёл ты утром, ушёл в рассвет
Туда откуда, возврата нет
Поверить трудно, не верить глупо
Есть минуты, есть минуты
Словно сон, нелепый сон
Припев:
Больше не встречу, такого друга не встречу
Такого друга как ты
Дарит жизнь только раз
И не излечит, ничто печаль не излечит
Мою печаль о тебе
Память сгладить не даст
Кто прав из нас был, а кто не прав
Решить сейчас бы нам в двух словах
Теперь всё поздно и все вопросы
Стали просто, стали просто ни к чему
Все ни к чему
Припев:
Больше не встречу, такого друга не встречу
Такого друга как ты
Дарит жизнь только раз
И не излечит, ничто печаль не излечит
Мою печаль о тебе
Память сгладить не даст
Перевод на русский или английский язык текста песни — Больше не встречу, такого друга не встречу исполнителя Н. Расторгуев:
& quot; No longer meeting such other do not meet & quot;
Если нашли опечатку в тексте или переводе песни Больше не встречу, такого друга не встречу, просим сообщить об этом в комментариях.